Временами попойки затягивались на недели, благо, что деловая сторона жизни была поставлена на должном уровне, и всё крутилось само собой.
Сергей между тем рос, непроизвольно впитывая окружающую атмосферу и не зная отказа ни в одном желании, лишь бы «не мешал родителям жить». Без проблем закончив школу, он также закончил институт, правда, узнав, где он находится, только при получении диплома.
Несмотря на все издержки такого воспитания он, как ни странно, вырос нормальным, совестливым и отзывчивым парнем. Вокруг вращалось множество разношерстного народу, из которых, однако, не всем были нужны одни только его деньги. Были люди, считавшие себя его друзьями и подругами, и им с Сергеем было просто хорошо. Была среди них и подружка, на которую Серый смотрел перспективно.
Хотя образ жизни папы с мамой невольно передавался наследнику, всё же периодически, особенно во время продолжительных родительских запоев, имел место сыновний протест: двери и окна запирались и бутылки не доставлялись, несмотря на самые слезные стенания полуживых папы с мамой о похмелье.
Серёжа рос спортивным парнем, любил борьбу, стрельбу, да и вообще имел страсть к оружию, как настоящий мужик. Из него получился бы классный спецназовец или десантник, но сердобольные родители успели и здесь позаботиться, так что об армии даже речи не шло.
В общем, был утрачен последний шанс выйти из-под властной опеки мамы и попытаться не унаследовать судьбу папы.
Бесконтрольные деньги, страсть к оружию и машинам, которые сын менял чаще чем носки, хорошая физическая форма и обаятельный внешний вид, создали вокруг Сергея соответствующее окружение и род занятий, о которых написано тысячи детективов и снято не меньшее количество боевиков.
Мать ревновала сына к каждому столбу женского рода, не обращая, впрочем, внимания на рестораны, бани и кокаин. Боязнь, что ловкие и коварные бабы вдруг захомутают сына из-за маминых денег привела к тому, что к тридцати годам наш герой был не женат, все попытки к этому пресекались на корню, и поэтому он гулял, как хотел, все имел, что хотел, все прошел и испытал, а сердечные мужские терзания и внутреннюю пустоту топил в водке, пиве и кайфе.
Оставалась неделя до новогодних праздников, которые подводили Серегу к своеобразному юбилею, заключавшемуся в том, что прошёл без малого год, как он был закодирован от «зеленого змия». Отношения с родителями носили формальный и отстраненный характер, поскольку каждый жил сам по себе.
Ничего не происходило и не менялось в семействе кроме, пожалуй, одного: у мамы появился молодой любовник. Об этом доброжелатели немедленно доложили отцу, который уже больше не покидал загородного дома и пил беспрерывно. Однако, временами, выходя из коматозного состояния, и вспоминая о жене, он, шатаясь, бродил по дому и ревел как разбуженный медведь-шатун, требуя, чтобы ему «привезли эту суку, а он отрежет ей голову».
Сергей делал вид, что ничего не знает, хотя мать стала появляться дома редко, объясняя это работой.
Сидеть одному в пустой квартире, было тошно, в кабаке трезвому ещё глупее. Что-то нужно было менять и однажды он сел в машину и уехал куда глаза глядят, а именно, в предновогоднюю Москву. Его явно что-то тянуло туда, а что, он не мог себе объяснить.
Сняв номер в одной из центральных гостиниц, Сергей весь день просидел у телевизора, а к вечеру спустился вниз. Сауна была свободна и, погревшись в ней около часа с банкой безалкогольного пива, он уже бесцельно брел по Новому Арбату, распахнув длинное черное пальто, бесстрастно поглядывая на предновогоднюю суету, на бесчисленные огни реклам, ресторанов и казино, сверкавших в опустившейся на столицу ночи.
Прохожие мелькали вокруг, не трогая его внимания, и вот, совершенно случайно, посмотрев в лицо идущей навстречу молодой женщине, он невольно замедлил шаг и остановился как вкопанный. Она, перехватив его взгляд, тоже остановилась в нерешительности. Несколько секунд они глядели друг на друга, не отрывая глаз, пока он не подошёл и не взял её за руки.
Серёга не виделся с ней десять лет, а узнал сразу. Это была его одноклассница, его школьная любовь, но после выпускного вечера их пути почему-то разошлись.
Она была рада не меньше чем он и в течение всего времени, пока они сидели в ресторане, были в гостинице у него в номере, в его сердце вновь проснулось то чистое и светлое чувство юношеской влюбленности. Похороненное под пеплом сгоревших последних лет, после одиночества, оно теперь, в её объятиях, здесь в Москве накануне нового года, давало новую, возможно последнюю, надежду на счастье.