Но встреча прошла, сказка кончилась, и, как оказалось, ей нужно было идти домой, потому что она была замужем…
Выйдя из машины и не оборачиваясь, она направилась к ярко освещённому подъезду большого красивого высотного дома, в разноцветных окнах которого уже уютно поблёскивали огоньки новогодних гирлянд, и дверь авто закрылась за ней, как дверь его одиночной камеры.
Вертится юла, и горят глаза,
Мне бы взять ее – только тронуть нельзя.
Что не взять рукой, то зовут душой.
Ты поймешь, малыш, когда станешь большой.
Ты поймешь, малыш, как поет свирель,
Почему скрипит по ночам постель,
Где живет сверчок, как пугает тень,
Как приходит ночь, как приходит день.
Если в горле нож – очень трудно петь…
Если не болит – это значит смерть.
Легкий поцелуй ветерок унес
В золотой песок из твоих волос…
Вернувшись в гостиницу, Сергей, не медля ни минуты, рассчитался у администратора и выехал за МКАД. Добравшись до первого попавшегося на глаза дорожного кафе, он закрыл машину и вошёл в небольшой полутёмный зал, стилизованный под таверну. Столы и лавки расположились в полумраке, едва освещаемые стойкой бара, за которой сидело несколько девушек, с любопытством обернувшихся на вошедшего.
Пройдя к дальнему столу в углу, он присел не раздеваясь, и заказал коньяк.
Первый же глоток отозвался пожаром у него в груди, организм вспоминал забытое ощущение алкоголя, а обида, чувство одиночества и страшная безысходность подкатили к горлу такой ком боли, что слезы навернулись на глаза, и только полумрак не позволил явить их чужому взору.
Прикрыв лицо белым кашне, Серёга пробыл так около получаса, пока одна из девушек не подсела к нему.
О дальнейшем развитии событий искушённый жизнью читатель видимо уже догадался.
Черный «Мерседес» летел по ночной трассе, унося в своём салоне хозяина и двух девчонок из дорожной «кафэшки». Он ехал к своему давнему другу детства, живущему в ста километрах от столицы, пообещав ночным феям волшебную ночь. Через час, уже вчетвером они мчались в сторону дорожного отеля, с символичным названием, надеясь найти в пустыне образовавшейся вокруг нашего героя, приют кровоточащей душе его.
Автомобиль летел по зимней дороге, зашкаливало за 170. В одной руке Сергея был телефон, по которому он пытался связаться с администратором, в другой руке коньяк.
– Жизнь в разнос, – подумал он, – И зачем всё это надо, если всё пройдено, ничего не хочется, никого не хочется, и ничего не жаль.
Впервые в жизни думая об этом, он смотрел на несущееся навстречу шоссе стеклянным взглядом, и странная улыбка блуждала по его лицу.
Асфальт был чистый, разметка, как трассирующие пули, давала целеуказание к горизонту, и они мчались к этому звездному небу, нависавшему над сверкающим в свете фар серебристым лесом.
Одинокая машина показалась впереди, и он мигнул фарами для обгона. Это оказался бензовоз, идущий попутно по второй полосе, который никак не отреагировал. Он мигнул снова, и снова их не пропустила нахальная бочка!
Машины стремительно сближались и Сергей решил обойти справа.
Они уже поравнялись, и впереди, в дальнем свете фар он отчетливо различил развилку вправо и подъём, когда вдруг почувствовал, что машина не слушает его рук и уходит в обочину…
– Жизнь вразнос, – опять промелькнула в его голове та же самая мысль, и тут, как будто время остановилось, внезапно возникла пауза, и все замерло. Продолжая мыслить и ощущать происходящее, Сергей скорее мысленно почувствовал, чем услышал, спокойный мягкий женский голос:
– Я остановила время, чтобы ты именно сейчас все для себя решил. Совсем скоро ты так отяжелишь душу, что зачеркнешь прожитую жизнь, ты ведь прекрасно понимаешь, о чем я?! А сейчас можно сделать выбор: вниз или со мной?
Он не видел той, которая разговаривала с ним, но понял, почувствовал, что знает её очень давно и что не ответить он не может, что этот вопрос, и его ответ на него, сейчас, именно сейчас, самое важное, что он должен сделать.
Пережитая боль снова резанула ножом по сердцу, да так, что он даже не сказал, а крикнул отчаянно, зло и решительно:
– С тобой!, – и уже спокойно, почти шёпотом повторил, – Да, с тобой, с тобой…
Потом, как бы раздумывая, секунду помедлив, добавил, – Ещё прошу тебя, возьми со мной кого можно из тех, кто сейчас рядом, им, вроде, тоже больше нечего ждать в этой жизни!
И в то же мгновение свет фар метнулся мимо проклятого бензовоза к лесу, машину качнуло, и правое переднее колесо сорвалось с гравия обочины. Страшный удар в бетонный желоб водоотвода в развилке дорог, и треск рвущегося металла взорвали ночной недвижный воздух. Черный катафалк подбросило вверх колесами к испуганной луне. В следующую секунду полированный корпус, скользя крышей, ударился об уходящий вправо промерзший асфальт,