— Свежие овощи, сударь! Только что с грядки! — зачастил юный пройдоха. — Небывалые кондиции! Незабываемый вкус! Посетите усадьбу господина Волконогова — там вы увидите единственный в своем роде… Ой, да больно же, сударь!
— Заставить тебя его съесть, что ли? — задумчиво проговорил я, выбирая взглядом самый налитой и самый многозарядный из ядовито-розовых стручков «небывалой кондиции».
— С моим удовольствием, сударь, но кто будет платить?
— Турбокар водишь? — спросил я, отпуская ухо.
— Газовую тачку, сударь? Конечно!
— Мелочь есть?
— Вам разменять? — он сунул руку в отвисший карман армячка и погремел никелем. — Пять процентов!
— Не надо, — сказал я, доставая ключи. — Дуй на вторую платную стоянку. Синий «ханьян» с белым крестом на капоте, он там один такой. Подгонишь к самым дверям.
— За так, сударь?
— Гривенник тебя устроит?
— Два!
— Ну, два так два.
— Деньги вперед!
— Деньги за работу.
Он ухмыльнулся, выхватил ключи и умчался вместе со своим товаром лишь перед самым шлюзом притормозил, чтобы сделать глубокий вдох. Я не спеша двинулся следом, нащупывая в кармане полтинник и двугривенный сверху. Четыре часа, двенадцать копеек за час — полтинника должно хватить.
Ждать пришлось недолго — минуты три. Коммерсант от Волконогова остановил мой турбокар точнехонько напротив дверей, вытащил ключ, вышел, моментально захлопнул дверцу, забрал из багажника свою корзину и не переводя дыхания проскочил шлюз. От его живописной рвани (даром что синтетика) гнусно разило ацетиленом.
Я уронил монеты в загребущую лапку, и они мигом исчезли в кармане армячка, даже не звякнув.
— Ключи, — сказал я, видя, что он опять протянул мне пустую ладошку.
— Нащелкало семнадцать алтын, — сообщил коммерсант. — С вас еще копеечка.
— Грабитель. — Я пошарил в кармане и добавил гривенник. — Угостись на сдачу своим горохом.
— Спаси вас Бог за угощение, сударь! — он опять ухмыльнулся и вернул мне ключи. — Я продам его тем, кто еще не пробовал!
Он подмигнул мне, подхватил свою корзину и устремился к новым барышам — за счет тех, кто еще не пробовал.
Сделав несколько глубоких вдохов, я в считанные секунды миновал шлюз, открыл дверцу тачки, упал на сидение, захлопнул дверцу, со второго раза попал ключом в зажигание, повернул и сразу врубил продув салона. Выждав полминуты, выдохнул и осторожно вдохнул. Можно ехать. Было бы куда.
Спать рано, ходить по присутствиям поздно, гулять надоело и дорого. Глупое время… К поповне Аглае нагрянуть? Давно не нагрянывал. Мефодий говорит: встречал, обижается…
Я спохватился и посмотрел на часы. Почти полвосьмого — значит, без малого семь. Часы у меня были еще земные, и каждые сутки приходилось переводить их на сорок минут назад, но ориентироваться по ним я мог и не спешил обзаводиться местным измерителем времени.
Ехать мне, разумеется, было куда и было зачем: я должен был вернуть турбокар владельцу. Владелец (мой однофамилец и почти ровесник Мефодий Щагин, официант из «Вояжера») вот уже полчаса как дожидался меня на Карбидной пустоши. У него там тоже была своя коммерция. Промысел, говоря по-русски. Корыстный интерес, счастливо сочетающийся с интересом духовным..
Выруливая к развязке, я нарочно — и нарочито медленно — проехал мимо прямого, аварийного выхода на перрон. Опричник, сидевший в будке и наверняка предупрежденный коллегой Петиным, еще издалека всмотрелся в мое лицо, узнал, неспешно вышел, зажимая пальцами нос, и загородил дверь. Он тоже был при дубинке и с раскрытой кобурой напоказ. Челюсть его мерно двигалась.
Когда я с ним поравнялся, он сплюнул жвачку под ноги и что-то неслышно буркнул. Видимо, свое обычное: «Проезжайте, сударь, здесь не велено…»
Я приветливо улыбнулся ему и нажал на газ.
Ничего, когда-нибудь он выйдет просто так, без оружия. Или не выйдет вовсе. Вот уже и маску не надел…
5
Развязка перед космопортом была хитра. Видать, сооружалась инженерами-инородцами, читавшими не токмо «Домострой» и «Заговор мирового правительства», но и «Остров Крым». Идея была явно почерпнута из последнего произведения, противного истинно русской душе — где бы она, истинно русская душа, ни проживала. Всех устремляющихся в космопорт с обоих направлений (как из Нова-Кракова и Ханьяна, так и из Дальнего Новгорода) сия дорожная развязка принуждала незаметно и неуклонно снижать скорость, все более круто заворачивая спираль тоннеля. А выехавших из Анисово, напротив, разгоняла теми же спиралями до скоростей, достойных соответственной магистрали.