Уна замялась. Магию она воспринимала серьёзно, и несмотря на свои потрясающие способности редко прибегала к заклинаниям, если был иной выбор. Использовать волшебство, чтобы кого-то впечатлить, ей совершенно не хотелось. В конце концов, три года назад она как раз и пыталась впечатлить мать, когда сколдовала Люкс Люцис Адмирацио, известный как «чудо-свет».
Сперва она была просто счастливой десятилеткой с самодельной волшебной палочкой (сломанной веткой, найденной в парке) и наблюдала за разгорающимися в небе Чудесными Огнями; через мгновение заклятье напрочь вышло из-под контроля. Огни с такой силой врезались в огромную смоковницу, что ту моментально охватило пламенем и повалило на землю, раздавив мать Уны, младшую сестру и навсегда изменив её жизнь.
И всё из-за одного заклинания. Да, это было сложное и могущественное заклинание, но случившееся служило твёрдым напоминанием, что её волшебство нельзя воспринимать легкомысленно. Одно дело отвлечь охранника в музее — там у неё хотя бы была весомая причина: подслушать разговор о ходе расследования. Но вот колдовать совсем без причины или просто ради показухи… Тут Уна была абсолютно против.
Мэри, поняв замешательство Уны, тут же вкрадчиво попросила:
— Ой! Ну, пожалуйста! Хоть малюсенькое заклинание, например книгу заставьте летать, — Тишински с азартом положила на стойку какой-то фолиант, на корешке которого было написано «Мировая коллекция бабочек». — Хотя бы страничку переверните или что-нибудь вроде того, без рук.
Сыщица перевела взгляд от книги на Адлера. Молодой юрист широко улыбался.
— Только если сама этого хочешь, — поддержал просьбу Адлер, вытаращив глаза в предвкушении чуда. Уна вспомнила, что он видел ее в деле лишь дважды, и оба раза это было впечатляющее зрелище.
Сыщица стала рассматривать книгу.
Сделать это будет не сложно: перелистнуть страницы или заставить объект пролететь по комнате. Нужно всего лишь направленное заклинание, для которого требуется волшебная палочка, а в данном случае и Униной лупы достаточно, чтобы сфокусировать энергию.
Из кармана сыщица достала увеличительное стекло (рабочую лупу ее отца, хранимую, как зеницу ока, после его смерти), и прицелилась ею в книгу.
— Зависни! — приказала Уна.
Книга поднялась на несколько дюймов над столешницей и раскрылась, потом скрутила сальто в воздухе, словно ею жонглировали невидимые руки. Заклинание было простеньким, одно из тех, которые дядюшка постоянно практиковал в Маятнике во время вечеринок, заставляя чайные кружки и стаканы летать по воздуху.
Вспомнив об Александре, она тут же подумала о тренировочном бое, к которому должна была подготовиться. Что-то более важное ожидало ее в три часа дня, Уны была в том уверена, и размышления эти отвлекли девушку от заклинания. Книга тут же закачалась в воздухе, словно палец, дирижирующей ею, вдруг сбился с такта. Уна пыталась снова сфокусироваться на лупе, но книга грохнулась с оглушительным хлопком на регистрационную стойку.
Адлер улыбнулся во весь рот:
— Это было, действительно, впечатляюще!
Даже Дьякон, который присутствовал при более сложных заклятиях, но всегда очень интересовался, как хозяйка творит магию, возбужденно захлопал крыльями:
— Бр-а-а-аво!
Но когда Уна глянула на Мэри Тишински, губы помощницы библиотекаря скривились в недоумении. Казалось, что она довольна и недовольна одновременно.
— Ну, все начиналось отлично, — стала хвалить сыщицу Мэри. — Парение было впечатляющим, но потом все пошло ни шатко, ни валко. Сдается мне, вы не слишком старались.
Уна несколько раз удивленно моргнула:
— Не слишком старалась?..
— Выглядело далеко не идеально, — продолжила вкрадчиво Мэри. — В следующий раз следует подумать, как опустить книгу спокойнее, изящнее закончить заклинание. В целом я ставлю тебе три с половиной.
Уна смотрела на помощницу библиотекаря, изумленно открыв рот.
— По пятибалльной шкале, — добавила сурово Мэри.
— Три с половиной? — возмутилась сыщица, а затем сообразив, что делает молодая девушка, добавила: — Вы магию мою критикуете? Оцениваете в баллах?
Мэри вся просияла:
— Я сама придумала эту систему!
Адлер указал рукой на Мэри:
— О, я, наверное, должен был предупредить тебя. Мисс Тишински готовится стать критиком.
— Мне больше нравиться слово «обозреватель», — поправила Мэри, а затем, видя сконфуженное выражение Униного лица, добавила: — Надеюсь, что не обидела вас. Пожалуйста, не принимай все на личный счет. Я хотела оказать лишь услугу.