Дядюшка намекал на то, что ворон обладал не только даром речи, но и хранил в памяти огромное количество книг, включая полную «Энциклопедию Арканнику», крупнейший источник информации по всему, связанному с волшебством.
Уна, возмущённо выпятив подбородок, перевела взгляд с Дьякона на дядю. Они оба не воспринимали её всерьёз. Это чертовски бесило.
— Дай-ка угадаю, — произнёс Волшебник. Он пару раз затянулся трубкой и выпустил облачко дыма, которое быстро трансформировалось в подобие женского лица. Схожесть с их новой домработницей была потрясающая. — Ты эту идею у миссис Карлайл подцепила?
Уна нахмурилась ещё сильнее. Почему дядя считает, что сама она никак не могла такую идею выносить? Неужели ей не по силам заметить неравенство мужчин и женщин в обществе? Конечно, да, он прав, именно новая домработница рассказала ей о дискриминации женщин. У миссис Карлайл было множество прогрессивных идей, из которых Уну особенно впечатлили идеи о равенстве женщин.
Уна сумела осознать все плюсы от присутствия в доме другой женщины. Пускай они и не могли позволить себе постоянно живущую в доме прислугу, приятно было, когда в доме прибирали каждый день. Маятник был доверху наполнен волшебством, но маги, пять веков назад создавшие дом для первого официального Волшебника, не озаботились добавить заклинаний для уборки. Среди множества комнат были такие, куда Уна даже не заходила никогда, из-за боязни поднять в воздух килограммы древней пыли или застрять в клубах паутины.
Но даже больше чем чистота в доме, весь этот месяц Уну вдохновляли интеллектуальные беседы с весьма эрудированной миссис Карлайл. Тем не менее, девушке было неприятно осознавать, что дядя считает её неспособной самостоятельно прийти к подобным идеям.
Она строго посмотрела на Волшебника:
— А ты знаешь, что в этом году женщина избирается в Совет Тёмной улицы?
— Знаю, — кивнул Волшебник, — Молли Моргана Мун уже больше десяти лет грозится стать членом Совета. Кандидат из неё идеальный. Жаль только, не изберут её.
Уна упёрлась руками в бёдра.
— Тебе откуда знать? До голосования ещё четыре дня.
Дьякон цокнул клювом.
— Оттуда, что противником миссис Мун будет нынешний член совета Тобиас Проныра… И его подозревают в связях с Кровавым Мартином.
— И что с того? — не поняла Уна.
— А то, — продолжала птица, — что под протекторатом Мартина ему будет легко выиграть голоса.
— Ну, то есть подкупить избирателей, — пояснил дядя.
Дьякон утвердительно кивнул.
Уна с отвращением мотнула головой. Кровавый Мартин, неуловимый хозяин отеля и казино «Белладонна» был печально знаменит тем, что возглавлял всю преступность на Тёмной. Его разыскивали по множеству обвинений, в том числе за попытку пленить Волшебника, и всем было хорошо известно, что некоторые члены Совета Тёмной улицы давно у него на содержании.
— Но Кровавого Мартина ищет полиция, — возразила девушка. — Он в бегах.
— Но он всё равно за главного, — ответил Волшебник, выпустив ещё облако дыма, совершенно скрывшее его из виду, лишь руки виднелись через белёсую завесу подобно рукам кукловода. — Он как и всегда дёргает за ниточки из-за сцены. Да и, вынужден признать, избиратели ещё не готовы к женщинам в политике. — Уна открыла рот, готовая поспорить, но дядя поднял руку и разогнал дым в стороны. — Знаю-знаю, это сущая нелепица. Я, например, отдам свой голос за Молли Моргану, я разделяю ее принципы: бороться с преступностью и инвестировать в образование и развитие грамотности. Но я c удивлением думаю: готовы ли люди отдать голос за женщину, учитывая, что право голоса женщинам дали всего десятилетие назад?
Брови Уны поползли на лоб.
— Всего десять лет?
— Именно так, — кивнул Волшебник. Он вытащил из кармана волшебную палочку и указал ею на окно. На стекле проявился образ женщины за тюремной решёткой. — А за Железными Вратами, в Нью-Йорке и остальном мире, женщинам голосовать не дают до сих пор.
— Это правда, — сухо констатировал Дьякон. — Несколько лет назад, женщина по имени Сьюзен Браунелл Энтони стала первой женщиной, проголосовавшей на президентских выборах. И её арестовали и судили за нарушение закона.
Волшебник опустил палочку, и изображение на стекле плавно растаяло.
Уна плотно сжала кулаки. Было чертовски обидно узнать, что в современном мире, в году 1878-м, с женщинами по-прежнему обращаются так, будто ни их мысли, ни их мнение совершенно неважны. Она задумалась, как это можно исправить.
Волшебник улыбнулся племяннице, что только сильнее её разозлило. Где тут повод для веселья, когда вокруг несправедливость?