Кувыркнувшись в воздухе, эльф, словно кошка, приземлился на пол, потом прыгнул вперед, чтобы открыть дверь. Уна последовала за ним. Усевшись в карету, она повернулась к ворону, разместившемуся на противоположном сидении.
— Ты что-то хотел спросить, Дьякон?
Было слышно, как Самулиган управлял вожжами. Экипаж повернул на север, по направлению к Железным Вратам.
Прежде чем ответить, ворон надежно укрепился.
— Неважно, зачем ты туда едешь, но Мэри Тишински не может быть воровкой, потому что у нее уже есть алиби.
— Тогда почему она соврала? — задала вопрос сыщица.
— Не знаю, — ответил ворон, — но я начинаю думать, что ты пытаешься отплатить ей за критику, которую Мэри позволила себе вчера.
Уна уже готова была сказать Дьякону, что тот недалек от истины, но задумалась. Разве это возможно? Да, действительно, если бы Мэри была в девять часов в кулинарной школе, то она не смогла бы совершить преступление в музее. Правдой было и то, что Уну не волновала критика Мэри. Две этих мысли были никак не связаны, как казалось волшебнице.
— Ты ошибаешься, Дьякон, — возразила хозяйка, уставившись в окно. — Я просто ненавижу ложь.
Она смотрела на проплывающую мимо улицу, едва замечая деревья-подсвечники, выстроившиеся вдоль дороги. Их мерцающий свет разгонял темноту. На тротуаре одинокая виолончель без музыканта играла скорбную мелодию.
По дороге Уна заметила на ветке сову, следящую за призраком крысы. Крыса побежала вверх по дереву и прыгнула на подоконник. В тот момент, когда призрачная крыса коснулась подоконника, она потеряла равновесие и упала на землю, а затем опять стала взбираться по дереву, чтобы снова безуспешно прыгать на подоконник. Каждый раз, когда крыса карабкалась на дерево, сова щелкала по ней своим толстым когтем, и каждый раз коготь точно попадал по прозрачному грызуну. Судя по всему, сцена продолжалась бесконечно.
Призрак напомнил Уне о родных. Девушка знала, что призраки существуют. Многие из тех, кто похоронен на кладбище Темной улицы, являлись каждую ночь приведениями. Только благодаря армии полтергейстов, охранявших вход на кладбище, ни один призрак не мог выйти, и ни один живой человек не мог появиться там до рассвета, до того, как мертвые вернуться в свои могилы. Уна часто задавалась вопросом, появлялся ли кто-нибудь из ее родных на кладбище после наступления темноты. Но иногда ей казалось, что истину лучше не знать.
А с другой стороны, если бы она смогла поговорить с призраком отца, то спросила бы его про розанчиков. Или, что куда важнее, — гордится ли отец ею и любит ли ее еще? «А вдруг он не гордится?» — маялась Уна. Ведь она до сих пор ничего не узнала о людях, погубивших папу.
Призрачная крыса, бегающая по кругу, растаяла вдалеке, и сыщица вздохнула, поняв, что спустя годы после похорон, она еще ни разу не была на могиле своих родителей.
Карета остановилась перед шестиэтажным кирпичным зданием. Покосившееся остов так сильно опиралось на соседнюю постройку, что они рисковали слиться как сиамские близнецы.
— Кулинарный Институт! — объявил Самулиган.
Уна спустилась на тротуар, и Дьякон перелетел на ее плечо. Самулиган нежданно тоже покинул свои козлы.
— Ты с нами, Самулиган? — спросила девушка.
— Люблю готовить, — ответил эльф. — В Чудоземье я был мастер-шефом. Но никогда не поздно учиться чему-то новому.
Уна усмехнулась. Самулиган всегда занимался у них готовкой, хотя она никогда не видела его на кухне. Девушка была убеждена, что блюда он колдует, а мысль о злобном эльфе, стоявшем у плиты, рассмешила ее.
— Ну, ладно… Только веди себя подобающее, — попросила хозяйка.
Эльф изобразил крайнюю степень серьезности и приложил палец к сердцу, дав клятву.
— Кажется, институт находится на втором этаже, — сказал ворон. Движением крыла он показал на вывеску возле входа.
«1-й этаж: цветочный магазин госпожи Матильды»
«2-й этаж: кулинарный институт шефа Грубьяна»
«3-й этаж: Танцевальная академия Темной улицы»
Три верхних этажа были жилыми.
Уна шла первая, поднявшись по крыльцу и шагнув в открытую дверь подъезда. По спиральной деревянной лестнице гости взошли на второй этаж и уперлись в дверь, на которой большими красными буквами было написано «Грубьян». Ниже более мелким шрифтом было выведено белой краской — «Кулинарный институт».
— Пришли, — сказала девушка и толкнула дверь.
* * *
— Ты опоздала! — заорал мужчина
Уна опешила. Она думала, что ее визит в кулинарную школу станет неожиданностью, но какой-то худой мужчина в белом поварском колпаке и с крупным носом приветствовал ее грубым криком.