Теперь ей не придется торчать целыми днями в отеле в ожидании, когда он про нее вспомнит.
Если они смогут работать вместе, если Маккензи будет удовлетворять его в спальне, возможно, он раздумает ломать «Эштон Хаус». А пока она прикусит язык и будет ждать подходящей возможности снова затронуть эту тему.
— Да, босс, — весело откликнулась она.
В конце следующего дня Маккензи чувствовала, что ее голова вот-вот взорвется. Они с Данте осмотрели территорию, посетили в сопровождении Куинна с десяток верфей, а теперь Стюарт вез их назад в отель. Цифры, факты и новые познания в области судостроения с трудом укладывались у нее в голове.
Но ее образование на этом не закончилось. Ее приводило в восхищение, с какой быстротой Данте запоминал сложную терминологию и объяснял ей. Она неожиданно прониклась уважением к человеку, который построил огромную империю, пусть и выказывая себя порой тираном.
Правда, теперь Данте открылся ей с новой стороны. Даже сейчас, когда они ехали в машине, она видела, как увлеченно мужчины обменивались идеями относительно их предстоящего сотрудничества. Глаза Данте лихорадочно блестели. Ему не терпелось как можно скорее перейти от обсуждений к практике.
Неудивительно, что он добился таких успехов в бизнесе. Для него непременным условием всегда было обойти всех конкурентов.
Она украдкой посмотрела на Данте, от которого, казалось, мощным фонтаном била энергия. Повернувшись, он поймал ее взгляд, после чего снова переключил внимание на Куинна. Они смотрели друг на друга всего несколько секунд, но внутри у Маккензи все затрепетало. И как ей теперь дальше жить? Похоже, она заигралась.
Все было гораздо проще, когда она его ненавидела. Когда не испытывала к нему ни капли уважения. Когда один только его вид раздражал ее, а не искушал.
У отеля они попрощались с Куинном, и Данте взял ее за руку. На мгновение их взгляды встретились, и в глубине его глаз она прочитала немой призыв. Маккензи не сомневалась, чем они будут заниматься через пять минут. Сексуальные аппетиты этого мужчины изумляли ее. Но еще больше то, что его неуемная жажда любовных игр передавалась ей.
— Это был хороший день, — сказал Данте, проследовав за ней в лифт.
— Да.
В следующую секунду она уже была прижата к стенке лифта и его руки жадно скользили по ее спине, задирали ей юбку и освобождали его восставшую плоть от оков одежды.
— А ночь будет еще лучше, — хрипло произнес он, стремительно входя в нее.
О боже, что это было?! — с легким ужасом, смешанным с восторгом, спросила у себя Маккензи, когда лифт остановился на их этаже.
— Я пошла в ванную, — пробормотала она, зная, что Данте нужно срочно просмотреть электронную почту.
У двери их номера Данте крепко поцеловал ее в губы.
— Спасибо за закуску. Я в предвкушении главного блюда.
Ее ноги дрожали, но она улыбалась во весь рот. Быть любовницей Данте Карраццо — не самая плохая участь!
Войдя в спальню, Маккензи обомлела. По всей кровати была разбросана одежда: сверкающие вечерние платья, деловые костюмы, нижнее белье, коробки с обувью, модные аксессуары…
— Данте?! — крикнула она. — Что это такое?
Он пришел на ее зов. На его губах играла улыбка, когда он заглянул ей через плечо.
— Хорошо, что их уже доставили.
— Ты их заказал? Зачем?
— Тебе нужно больше одежды, — просто ответил он, — поэтому я попросил консультанта бутика внизу подобрать что-нибудь для тебя.
Бутик внизу. Теперь понятно, почему некоторые вещи показались ей знакомыми. Она даже помнила их стоимость.
— Я правда, считаю, что смогу обойтись тем, что у меня есть.
— Тем, что умещается в чемодане размером с обувную коробку? Я так не думаю. Я видел, как ты утром стояла в замешательстве перед шкафом. А теперь все твои проблемы уладятся. Они прислали вещи твоего размера. Выбери все, что захочешь, а остальное отошли назад.
Поцеловав ее в щеку, он собрался идти, как будто ему наскучила эта тема.
— Но я не хочу ничего из этого, — заявила она. — Цены там внизу просто бешеные.
Данте обернулся.
— Никто и не говорит, что ты должна за них платить. Все, что ты выберешь, будет записано на мой счет.
Маккензи покачала головой.
— О нет. Ты не будешь покупать мне одежду. Я думала, что ясно дала тебе это понять.
Удивленно приподняв бровь, Данте подошел к ней ближе.
— Ты ясно дала мне понять, что не хочешь, чтобы я дарил тебе драгоценности, а это не драгоценности.
Маккензи почувствовала, как чувство радости после замечательного дня покидает ее. Данте Карраццо в очередной раз указал ей на ее место.