Зайдя в гостиную, я снова взял бутылку бренди. Сейчас мне как никогда хотелось напиться в хлам, лишь бы не видеть, как меня оставляет моя любимая женщина. Не сводя взгляда с давно погасшего камина, в который я, как казалось, уже целую жизнь назад, довольно подкидывал поленья, готовясь сделать Мадлен предложение…
– Я сказал, что больше не хочу тебя видеть, – услышал осторожные шаги, тут же отпил бренди.
– Клянусь, я оставлю и тебя, и это имение. Клянусь, что больше никогда в жизни тебя не потревожу. Но прошу тебя, выполни сейчас мою последнюю просьбу.
– Что ты хочешь, Мадлен?
– Проведи со мной эту ночь, – может, я и не видел её, но прекрасно слышал, как дрожит охрипший голос, срываясь на рыдания. – Пожалуйста. Сделай для меня последний подарок. Переспи со мной, словно я всё ещё красивая.… Словно я всё ещё тебе нужна. И клянусь,… больше ты уже ни за что меня не увидишь… и… даже не вспомнишь о моём существовании…
– Хорошо, – слышать от неё подобные слова оказалось настоящим приговором.
Хотелось прекратить весь это ужас и закричать: «Я люблю тебя! Мадлен, ты самая прекрасная и самая лучшая женщина из всех! И никто и никогда не сможет сравниться с тобой!» Но я не мог.… Не мог, как бы сильно мне этого и не хотелось…
– Как ты хочешь, чтобы это было?
– В нашей спальне.
– Хорошо. Я приду к тебе в девять часов.
– Спасибо.
Мадлен выскочила из комнаты, и я тут же пожалел о том, что согласился. Зачем? Не понимаю…. Почему я поддался? Из-за её слёз? Снова не выдержал и сдался? Плевать. Сейчас мне и самому слишком сильно хотелось быть с ней, чтобы продолжать мыслить здраво…
Не знаю, как долго я ещё сидел в своём кресле, не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я перестал пить. Просто в какой-то момент живот свело от невыносимого голода, заставляя пойти на кухню. На столе стояло моё любимое запечённое мясо и клюквенный соус, а чуть подальше кастрюля с сырым рисом.
Поужинав, я отошел в купальню. Очень хотелось умыться и побриться. Сейчас я меньше всего на свете был похож на прежнего себя. Того себя, которого любима Мадлен, и того, кто любил её. Сбрив свою недельную щетину, мне больше не хотелось ждать девяти часов.
Поднявшись к нашей спальне, я прислонился плечом к дверному косяку, наблюдая за тем, как она поправляет волосы. Сидя перед зеркалом, Мадлен не могла меня увидеть, а я не мог отвести от неё глаз. Несмотря на свечи, в комнате было темно, словно мы с ней снова вернулись в подвал.
– Ты готова?
– Но… но ведь… ещё рано! – испуганно взглянула на меня, словно на чужого человека.
– Я больше не захотел ждать. Что такое, Мадлен, ты боишься меня? Боишься, что я могу сделать тебе больно?
– Н-нет…
– Но ведь ты сама этого хотела. Сама меня об этом попросила, а теперь боишься?
– Я люблю тебя! – закричала, закрывая лицо, снова и снова срываясь на плачь. – Люблю! Хочешь мне делать больно? Делай! Хочешь меня бить? Бей! Делай со мной, что хочешь! Только не оставляй! Умоляю! Не оставляй…!
– Мадлен… – прижал к себе, стараясь сделать всё как можно лучше и аккуратней.
Как же она старалась.… Как сильно хотела всё исправить.… Даже не понимая, что наше расставание будет лучшим решением, прежде всего, для неё самой…
– Всё кончено, Мадлен. Что бы ты мне ни говорила и как бы отчаянно ни плакала, но я уже принял решение, и я от него не отступлюсь.
Чувствуя, как она обмякла, я поднял её на руки, укладывая в кровать, пытаясь поцеловать, но Мадлен продолжала плакать, закрывая лицо. Взявшись за запястья, приковывая холодные руки к постели, я поцеловал её во влажные, солёные губы. Пусть и не сразу, но она поддалась мне, отвечая на этот поцелуй.
Оторвавшись от горячих губ, я опустился к её щиколотке, поднимая подол тонкой сорочки, прикасаясь к нежной коже с новыми и новыми поцелуями. Всё выше и выше… от голени и до колена… от колена и по бедру, пока она наконец-то не позволила раздеть себя.
Целуя её живот, рёбра… грудь… ключицы… шею… я старался касаться губами каждого шрама. Сколько же всего я не успел ей сказать.… Сколько же у меня было возможностей признаться Мадлен в том, что я её люблю… в том, как благодарен за то, что она для меня делала… как счастлив был рядом с ней…
Всё это время мне казалось, что ещё будет такая возможность. Что это всё не важно. А теперь я не могу сказать ей совершенно ничего.… И она уйдёт, так и не узнав, как много для меня значит.… Уйдёт, даже не подозревая о том, как сильно я её люблю… и всегда буду любить лишь её одну…