— Алисиа Ифигениа Жозефин, — поправила его Абуэлита.
Она сжала руку Джой, но смотреть продолжала на Синти. Черный единорог сказал:
— Иногда, один только раз за долгие годы, случается, что сон из вашего мира соприкасается со сном Шейры. Очень редко, но случается.
Далеким, изумленным краешком сознания Джой отметила, что слышит Синти по-английски, между тем как Абуэлита отвечает ему на беглом испанском.
— Редко, ты говоришь? Тебе стоило бы побывать в пансионе-интернате «Серебристые сосны». Там полным-полно старух вроде меня и всем им снятся места наподобие этого. Да и чем нам еще заниматься, ну, скажи, чем? Если мне, как только я попала туда, каждую ночь, ночь за ночью, снился ты, кто знает, что снилось тем, другим viejas?
Она погладила Синти по шее и Джой увидела, как старейший из Древнейших, изогнулся под ее ладонью, точно домашняя кошка.
— Но ведь и ты мне снилась, — сказал он, — а я не старушка из «Серебристых сосен».
Он повернул слепое лицо к Джой.
— Когда ты впервые пришла, я решил, что ты это она. Подумал, что мне приснилось не то время.
Свободной рукой Абуэлита обвила плечи Джой.
— Так моя Фина и есть я, только лучше. Новая усовершенствованная модель, — лицо ее посерьезнело, она положила ладони на глаза черного единорога. — Ты мне не снился слепым, pobrecito. Что это?
— Это произошло с ними со всеми, — сказала ей Джой. — Сначала со старшими, потом… с малышами.
Она подумала о Турике и ей захотелось, чтобы он был с ними.
Абуэлита снова коснулась глаз черного единорога.
— Так, надо будет припомнить, что мы делали с этим в Лас-Перлас. Мы были слишком бедны, чтобы ходить к докторам, но что-то у нас было… Я вспомню.
И оглядев луг, она удовлетворенно вздохнула.
— Ну-с, — сказала она. — Кто мне тут все покажет?
Ручейная ялла некоторое время ревновала Джой к Абуэлите. У самой у нее семьи никакой не имелось — лишь полная осведомленность обо всех остальных яллах, присущая каждой из них, как бы ни были они одиноки, — и поняв, насколько близки Абуэлита и Джой, она немедля сочла себя отвергнутой. Странно, но она понимала, что один человек может занять место другого, или думала, будто понимает. Возраст Абуэлиты был для яллы поразительным чудом, а морщинистая смуглая кожа и белые волосы — подарком, которому она безмерно завидовала.
— Если ты можешь каждую минуту проводить время с кем-то настолько прекрасным, — резонно заявила она Джой, — зачем тебе возиться с заурядной ручейной яллой?
Русалочка не желала и близко подходить к Абуэлите, пока та однажды не уселась мирно на бережку, побалтывая в воде подагрическими ногами, и не принялась читать вслух из книжки, принесенной Джой в рюкзачке. Джой благоразумно удалилась с Туриком, а несколько часов погодя, вернувшись в одиночестве, обнаружила обеих спящими. Голова ручейной яллы покоилась на коленях Абуэлиты, мокрые, паутинные ручки крепко сжимали книжку с картинками.
Время, проведенное с Абуэлитой в Шейре, было, — стоит ли говорить? — счастливейшим в жизни Джой. Но присутствовало в нем и нечто такое, на что она не рассчитывала: бабушка, такая воодушевленная и любознательная, словно с плеч ее свалилось лет семьдесят, стремилась побывать повсюду, все узнать и всему научиться.
— Это все равно, что за трехлетним младенцем присматривать, — сказала Джой, разговаривая с Ко. — Стоит мне отвернуться, как она норовит поближе разглядеть джахао или выходит, рада-радешенька, чтобы нарвать цветов, на открытое место, на котором перитоны, того и гляди, самой ей голову оторвут. И ведь рада-радешенька, — Джой рассмеялась, пожимая плечами. — Вчера я на минуту упустила ее из виду, а потом не могла найти до самого заката. Тут уж я испугалась по-настоящему. И знаешь где она была? Попробуй, угадай.
— Гуляла кое с кем из моих кузенов, — Ко потупился. — Прости меня, дочурка.
— Да что ты, она отлично повеселилась, можешь мне поверить, — сказала Джой. — Роскошно провела время, отплясывая в лесу буги-вуги. Поверить не могу. Я словно нашла еще одну бабушку, совсем другую, которую я толком и не знаю.
Она вздохнула.
— Знаешь, мне все неприятнее мысль, что придется вернуть ее домой. Когда настанет время.
Однако когда именно оно настанет, ни Ко, ни Древнейшие сказать не могли. Самое большее, что узнала Джой, — от матери Турика, Фириз, — это что настоящий Сдвиг Границы, отличающийся от временных качаний, одно из которых перенесло Границу прямо в середину идущей к Сан-Диего автострады, отменит все правила перехода из одного мира в другой.