– Гелиотермист. Закончил КАТ – Кутаисский аккумуляторный техкурс. Здесь на двухлетней стажировке, но думаю, что задержусь подольше. Степуха на редкость привязывает к себе. Потом думаю подавать в университет.
Варвара ловила эти коротенькие, в ее собственном стиле, фразы и невольно косила глазом – искала Кони и того, с пляжа. Они подошли к столу последними – примолкшие, чопорные; мужчина подвел Кони к ее стулу, и все кругом засуетились, сдвигаясь и освобождая ему место, но он повернулся и пошел вкруг стола, пока не заметил рядом с Варварой единственный свободный табурет. Сел, так что его ножки со скрипом вдавились в землю, наполнил бокал соком и замер, глядя как-то сквозь толстенный ствол Дуба и больше ни к чему не прикасаясь. От него пахло прелыми водорослями, просоленной галькой и осенней травой.
И еще Варвара почувствовала – по его усталой оцепенелости, по безрадостному неприятию всей этой праздничной суеты, – как же он бесконечно стар.
Ей стало безотчетно жалко его, и она поискала глазами, что бы такое положить ему на тарелку, и даже обернулась к Теймуразу, но тот, не обращая на нее внимания, вытягивал шею, прислушиваясь к разгоравшемуся спору, какой обычно вот так мгновенно вспыхивает за столом, вокруг которого собрались люди, всего несколько минут назад оторвавшиеся от общей работы. Реплики уже летели слева и справа, подобно лазерным вспышкам, и сути дела Варвара за недостаточностью информации уловить не могла, и она не знала даже, на кого нападает Теймураз, когда тот крикнул: "Да это же худшая сторона аболиционизма!" – на что из-за Майского Дуба ему тут же отпарировали: "От консерватора слышим!"
Похоже было, что здесь уже сложились две какие-то непримиримые партии, потому что никто не спрашивал чужого мнения, а только утверждал собственное типа: "Я согласен получать с Большой Земли только зонды, только, и ни-ка-кой другой аппаратуры, и год, и два…" – "Можно два года варить крутое яйцо, и оно не станет всмятку!" – "Тогда нам грош цена, потому что мы вырождаемся в конвейеры для переброски на Землю допотопной биомассы!" – "Ну, да, автохтонов не спросили; не взяли, видишь ли, письменное согласие у стеллерова бычка Васьки". – "Тогда чем мы отличаемся от тех граждан Вселенной, которые энное число тысячелетий назад крали все это с нашей планеты и перетаскивали сюда?" – "Этот факт еще доказать надо, а вы рвете у нас время и людей, не говоря уже об оборудовании, вместо того чтобы обеспечить спокойную работу палеоэкологов!" – "Ага, договорились – палеоэкологам все коврижки, полная свобода действий… может, и право работать на "черной стороне" тоже?" – "Но ведь это – действительно работа во имя самой Степухи, а не для Большой Земли…" – "А вам не кажется, что сама Степуха не очень-то довольна?" – "Значит, мы в чем-то были чересчур бесцеремонны для гостей…" – "Так вы, наконец, соглашаетесь с тем, что мы здесь не хозяева, а только гости? Да или нет?"
Похоже, что вопрос был традиционный и отнюдь не риторический. "Да, здесь не соскучишься", – подумала Варвара.
Но тут на той стороне, за стволом, кто-то мерно постучал ложечкой по хрустальному кувшину. Спорщики, против ожидания, стали послушно затихать.
– Друзья мои! – раздался властный и спокойный голос. – Несвоевременные споры отвлекли нас от приятного повода, по которому мы нынче собрались. Здесь нет хозяев, здесь только гости. Помните это. А теперь, Лерой, прошу вас, провозгласите тост, как вы один умеете это делать!
Варварин сосед поднялся, и тишина под "майским деревом" стала прямо-таки мертвой. Девушка догадывалась, что рядом с нею сидел виновник всех раздумий и тревог Сусанина, но разглядывать его снизу вверх было опять-таки неудобно. Она нарочито равнодушно отвернулась и невольно обратила внимание на то, с каким выражением все глядели на Лероя: как будто ожидали от него чего-то сверхъестественного.
А он медленно выпрямился и поднял руку, в которой бокал скорее угадывался, чем был виден:
– За дам, благослови их небеса Вселенной! – сказал он. И по тому, как потрясение поднялись все мужчины разом, она поняла, что такого тоста не слышал никто и никогда.
– Вот такой у нас дед! – шепнул Теймураз, усаживаясь. А Кони высунулась из-за штурманской спины и крикнула через все пространство, разделявшее противоположные стороны праздничного стола:
– Лерой, а ведь дам у нас прибавилось – рядом с вами сидит ваша новая соседка по коттеджу!
У девушки екнуло сердце, хотя она совершенно не могла себе представить, какие последствия могут возыметь эти небрежно брошенные слова. А последствий не было. Лерой поставил пустой бокал на голубоватую миллиметровку, словно ничего не расслышал.