— Ты довольна своей ролью супруги? — спросила Эмма у Одри, когда они вместе выходили из церкви.
Это был непростой вопрос. Увидев грустную улыбку девушки, Эмма поняла, что Одри тоже скрывает ото всех свои чувства, покорившись требованиям семьи и общества. Одри захлопнула свою хорошенькую сумочку, стараясь не смотреть на деревянную скамью в глубине церкви, которая всегда напоминала ей о Луисе.
— Да, вполне, — ответила она на вопрос Эммы. — Наша церковь была свидетелем стольких свадеб… Если бы можно было посмотреть на мир глазами этого здания, то рождения, бракосочетания и смерти превратились бы в бесконечную цепочку событий. В такие моменты я вспоминаю о том, что все мы тоже смертны.
Эмма подумала об Айле и взглянула на Одри с глубоким сочувствием.
— А мне церкви напоминают о безудержном смехе в классной комнате, о потрясающе красивом проповеднике, который пытался научить нас слову Божьему, но добивался лишь того, что у нас громко стучали сердца и краснели щеки, о том времени, когда я была невестой и до окончания свадебной церемонии в страхе прятала лицо под фатой.
Одри засмеялась. Эмма была довольна, что ей удалось придать разговору более оптимистичное направление.
— Скажи, это правда, что ты сбежала с возлюбленным?
— Мне не удалось бежать. Отец нашел меня, когда я, дрожа, стояла в темноте и думала о том, что теперь наверняка попаду в ад.
— Ты уже искупила свой грех, — заметила Одри. — Томас помог тебе вернуть уважение общины.
— Да, помог, — вздохнула она и шепотом добавила: — Но мне иногда так хочется, чтобы этого не произошло. Когда ты думаешь о том, что когда-нибудь умрешь, разве в тебе не рождается желание жить так, как хочется, а не так, как удобно кому-то?
Одри посмотрела на Эмму. Янтарный свет покорности сиял в ее глазах, но они вдруг стали печальными и безжизненными.
— Мы не являемся творцами своих собственных судеб, — осторожно ответила она. — В детстве я верила, что смогу стать, кем захочу.
— А этого не произошло?
— Не так, как хотелось бы. Но я счастлива, — поспешно добавила Одри, глядя на Сесила, который ожидал ее у двери. — Семья — это чудесно. К тому же у вас с Томасом есть ребенок.
— Да, Роберт. Это Божий дар.
— Именно так, — ответила Одри, улыбаясь мужу, который махал ей рукой.
— Сесил такой красивый и благородный… Знаешь, когда ты вышла за него, тебе завидовали все женщины в Херлингеме, и замужние, и незамужние.
— Не могу в это поверить!
— Так было и так есть. Сесил нравится всем. А что же случилось с Луисом?
— Я не знаю, — Одри вздрогнула и отвела взгляд. Она боялась, что Эмма прочтет правду в ее глазах и поймет, что она тоже любит другого. — Луис уехал, и с тех пор о нем ничего не слышно.
— Неужели?
— Да, к сожалению.
— И Сесил ничего о нем не знает?
— Нет.
— Надеюсь, что Луис обрел свое счастье. Он всегда казался мне очень интересным. Он гений, а таких людей сложно понять. Ты когда-нибудь слышала, как он играет на фортепиано?
Одри кивнула.
— Почему бы тебе не прогуляться с нами? Ведь так здорово, что погода наладилась и пришла весна, правда?
— Да, в самом деле. Где же Томас? О, думаю, его нужно спасать! Он разговаривает с Дианой Льюис и Филлидой Бейтс. Им всегда удается загнать его в угол, а бедный Томас слишком вежлив, чтобы развернуться и уйти.
— Я пригласила Эмму и Томаса Леттонов прогуляться с нами в клуб, — сказала Одри, подойдя к мужу.
— Ты говоришь о той Эмме, которая несколько лет назад решила бежать, влюбившись в аргентинского парня? — поинтересовался Сесил.
— Да, но сейчас она счастлива в браке с Томасом.
— Вполне понятно. Ведь подобного рода чувства очень быстро проходят.
— Не думаю. — Одри вздохнула и подумала, что ее супруг плохо знает женское сердце.
Улыбаясь и обсуждая свадьбу, они вчетвером пошли по дороге, усыпанной фиолетовыми цветами палисандровых деревьев, вдыхая ароматы гардении и жимолости, взорвавшихся бурным цветением с приходом первых теплых дней.
— Подумать только, старина полковник дал связать себя брачными узами, — весело сказал Томас.
— Разве он никогда не был женат? — спросила Одри.
— Много лет назад его жена умерла, — сказала Эмма, многозначительно подняв бровь.
— Тогда у них с Шарло много общего. Интересно, кто кого переживет? — спросил Томас.