— И чтобы они никогда больше не всплыли, — добавил Джакомо. — Теперь простите, ваше превосходительство, но мне нужен глоток свежего воздуха. Учитывая обстоятельства, это можно понять, правда?
— Конечно. А я тогда воспользуюсь возможностью пообедать не спеша.
— Мудрое решение. Если позволите, я бы посоветовал вам…
— Что?
— Перкельт.
Мочениго выпучил глаза.
— Рагу из говядины с зирой и луком. Поверьте, это невероятно вкусно.
— Последую вашему совету.
Джакомо поднялся и направился к выходу. За дверью его встретил ледяной ветер, но Казанову это ничуть не опечалило. Он любил Венгрию. Было свое бесконечное очарование в покрытых снегом равнинах и голых деревьях, устремивших ветви к жемчужному небу. Джакомо погрузился в тишину: она наполнила его сердце и призывала молча любоваться суровым пейзажем, думая о Франческе и о том, что однажды он вернется в Венецию и сможет вновь обнять ее. Казанова не сомневался, что именно так и будет.
Стоял морозный день, типичный для поздней осени. По разбитой деревенской дороге медленно тащилась телега, груженная соломой. На козлах сидел крестьянин с пышными усами и в меховой шапке. Он то и дело подгонял лошадь, встряхивая вожжи и раздраженно прикрикивая. С каждым словом изо рта крестьянина вылетали облачка пара. По небу, будто чернильное пятно, растеклась стая воронов.
Джакомо словно увидел Франческу в чудесном сиянии этого дня: в снежинках, которые медленно падали на землю, танцуя под музыку ветра; в ледяных арабесках, намерзших на стволах деревьев; во вздохах деревенских жителей, занимающихся своими повседневными делами; в стуке топора, рубившего дрова; в волчьем вое — мощном, полном исконной природной силы, который раздавался из леса, начинавшегося за долиной.
Он печально вздохнул. Как же хочется увидеть ее! Но придется ждать. Казанова понимал, что впереди долгое изгнание, пусть замаскированное под путешествие, приключения, иллюзию свободы, и все же, как его ни назови, это лишь ссылка — длительная и неотвратимая.
Джакомо пообещал себе, что в следующий раз потребует у Мочениго привезти ему какой-нибудь залог любви от Франчески. Если, конечно, тот сможет ее найти, но в этом Казанова не сомневался. Пока же он мог только представлять ее лицо. Джакомо вспомнил длинные волосы возлюбленной, похожие на текучее пламя, зеленые глаза — чистые и сверкающие, словно водная гладь; нежную кожу, такую же белую, как только что выпавший снег. Он вспомнил об их ночи страсти, об огне, в котором они сгорали вместе, о тех мгновениях, когда осторожное ожидание в ее глазах сменялось радостным изумлением; о поцелуях, украденных в темноте ложи театра.
Франческа заполнила все его сердце. Он никогда ее не забудет. И даже если ему доведется соблазнять и любить других женщин, никто не сравнится с ней.
Казанова посмотрел вдаль. Его ждала Моравия. На его губах появилась улыбка.
В конце концов, разве жизнь стоит стольких разговоров? Джакомо был уверен, что нет. Так почему бы и не отправиться рисковать жизнью туда, куда прикажет Венеция.
Венеция, которая изгнала его.
Венеция, которая чествовала его как героя.
Венеция, ради которой, если будет нужно, он не задумываясь отдаст жизнь.
Примечания автора
Прежде всего хочу отметить, что при написании этой книги я следовал традициям плутовского романа, в первую очередь ориентируясь на такие произведения, как «Записки Барри Линдона, эсквайра» Уильяма Мейкписа Теккерея, «Радости и горести знаменитой Молль Флендерс» Даниеля Дефо, не забывая и о свободолюбивых шедеврах Пьера Амбруаза Франсуа Шодерло де Лакло, автора «Опасных связей», а также о современном оригинальном взгляде на жизнь XVIII века в All’insegna del buon corsiero («Под крышей „Доброго коня”») Сильвио Д’Арцо. Словом, это прежде всего приключенческий роман и только во вторую очередь — исторический, а точнее говоря, попытка пересмотреть некоторые факты из жизни Казановы в гипотетическом ключе и предложить свою версию объяснения некоторых «серых зон» его автобиографии. Подробные собственноручно написанные мемуары остаются главным источником информации о легендарном искателе приключений, но они обходят молчанием истинные причины ряда событий, в первую очередь периода заключения в тюрьме Пьомби. Объясняется это тем, что и сам главный герой находился в полном неведении относительно подоплеки происходящего. Вот почему в моем романе история с арестом превращается в заговор, в котором я постарался отразить отношения, существовавшие в то время между Австрией и Венецией. Свою роль сыграли и довольно часто встречающиеся утверждения о том, будто истинная причина, по которой Казанова оказался в Пьомби, состояла в том, что он, сам того не зная, начал ухаживать за любовницей государственного инквизитора.