Было у заведения и еще одно уникальное преимущество: в свое время здесь предусмотрительно устроили два отдельных входа. Одна дверь вела в переулок До Мори, вторая — в переулок Галеацца. А поскольку Казанова был именно таким, каким был, два входа — а точнее говоря, два выхода — казались ему отличной идеей.
Пара деревянных бочек в качестве столов, несколько покосившихся стульев и длинная дубовая стойка составляли нехитрую обстановку, отлично подходившую к характеру хозяина. Звали последнего Марко Спинацци, и это был неприветливый здоровяк с засаленными волосами, как будто только что вылезший из камбуза пиратского корабля.
Тем вечером завсегдатаям «До Мори» было о чем посудачить, помимо достоинств вина или различных напастей, которые в последнее время то и дело обрушивались на Венецию, переживавшую непростой момент своей богатой событиями истории. Дело в том, что многие из посетителей были наслышаны о темноволосом господине, сидевшем в углу, который наконец решился поднести к губам свой стакан. И если верить тому, что говорят, его возвращение не предвещало ничего хорошего.
В сторону таинственного брюнета бросалось немало любопытных взглядов. Он был одет в великолепный камзол красно-коричневого цвета, под которым виднелись элегантный жилет и рубашка с пышными рукавами, отделанная кружевом. Начищенные сапоги сверкали. Парика загадочный господин не носил, пышную гриву волос стягивала в хвост черная бархатная лента.
Авантюрист, любимец женщин, искусный фехтовальщик и знаток оккультных наук — этот человек чувствовал себя как рыба в воде среди дуэлей, пороков и обмана. Одно его имя сулило беды, и даже просто встретиться с ним взглядом могло быть смертельно опасно.
Если бы завсегдатаи трактира знали, что произойдет тем вечером, их бы тут же и след простыл. Но, конечно, все они оставались на своих местах, а в том, что случилось дальше, повинен только злой рок, а также единственное создание, что могло бы потягаться с самой судьбой в умении приносить несчастья. Создание это было молодой женщиной, кстати говоря, невероятно привлекательной.
Ее появление в трактире произвело эффект, подобный внезапно налетевшему урагану. Красота незнакомки настолько бросалась в глаза, что казалась своего рода дерзостью, вызовом всем вокруг. Ее изумрудное платье выигрышно оттеняло великолепные каштановые волосы с шоколадным отливом, собранные в искусную и вместе с тем совсем простую прическу. Чувственные алые губы изгибались в легкой улыбке, а взгляд светился живым умом и хитростью. Все это вместе делало ее совершенно неотразимой.
Хозяин трактира незаметно закатил глаза к потолку, предчувствуя неминуемую беду. И оказался совершенно прав.
Один из завсегдатаев, высокомерного вида господин в белоснежном парике, уже не первый час выпивавший с парой товарищей, нарушил воцарившуюся было благоговейную тишину.
— Ого, значит, не только всякие сопляки и бездельники заглядывают к тебе в трактир, а, Марко? — воскликнул он, подмигивая хозяину, который благоразумно воздержался от ответа.
В полной тишине нахал продолжил:
— Моя госпожа, я кавалер[1] Андреа Дзанон и с этого момента ваш покорный слуга. Любое ваше желание будет исполнено, только попросите.
Незнакомка коротко взглянула на него, будто именно такого приветствия она и ожидала, затем молча обвела зал внимательным взглядом своих лучистых серых глаз и только потом ответила:
— Уважаемый кавалер, меня зовут Гретхен Фасс-науэр, я служу графине Маргарет фон Штайнберг. Госпожа послала меня сюда за одним человеком, с которым хотела бы встретиться.
Голос у красавицы оказался томным и низким. Она отлично говорила по-итальянски с легким австрийским акцентом. Дзанон нервно кашлянул и двинулся к ней, старательно выпячивая грудь.
— Как интересно, — усмехнулся он. — В таком случае, если позволите дать вам совет, то я бы предложил поискать этого человека вместе. Улицы Венеции — настоящий лабиринт, и благородная дама, не знакомая с городом, рискует заблудиться без проводника.
Несмотря на то что кавалер изо всех сил старался предстать благородным рыцарем, в последней фразе явно прозвучал грязный намек. Впрочем, Гретхен, похоже, не придала этому значения и лишь вежливо улыбнулась.