— Как жестока жизнь, когда мы перестаем быть в ней невинными детьми!
— Как ты меня презираешь!.. Это мне за мои грехи.
— Презираю тебя? Нет. Ты была как все женщины, ни лучше, ни хуже! Прощай, моя бедная Мария Антониетта!
Мария Антониетта рыдает; она раздирает зубами кружевной платочек. Она падает на диван. Я стою перед ней. Наступает молчание, слышатся только вздохи. Мария Антониетта вытирает слезы, смотрит на меня и печально улыбается:
— Ксавьер, если все женщины такие, какими ты их считаешь, я, должно быть, все же была не такой, как они… Пожалей меня, не думай обо мне плохо!
— Я не думаю о тебе ничего плохого, просто мне грустно, оттого что я обманулся в своих надеждах. Грусть эта ложится мне на душу, как зимний снег, и душа моя покрывается саваном; она как пустынное поле.
— Тебя еще будут любить другие женщины.
— Я боюсь, что буду ненужен им, седой и однорукий.
— Что из того, что ты однорукий! Что ты седой!.. Седого я бы любила еще больше. Прощай, Ксавьер, прощай навсегда!
— Кто знает, что ждет меня в жизни? Прощай, моя бедная Мария Антониетта!
Слова эти были последними. Потом она молча протягивает мне руку, я целую ее, и мы расстаемся.