Королева воткнула иголку в красную шелковую подушечку, лежавшую на серебряном рукодельном столике, и, улыбнувшись, протянула мне ладанку:
— Вот, возьми. Это мой подарок тебе, Брадомин.
Я подошел, чтобы принять подарок из ее царственных рук. Вручая мне ладанку, королева сказала:
— Да сохранит она тебя на веки вечные от вражеских пуль!
Донья Хуана Пачеко и донья Мануэла, старые дамы, которые помнили еще семилетнюю войну,{81} пробормотали:
— Аминь!
Снова наступила тишина. Вдруг глаза королевы засветились радостью: в комнату вошли двое старших детей; их привела Мария Антониетта. Переступив порог, они побежали к матери, обняли ее и поцеловали.
— Ну, кто из вас лучше выучил уроки? — мягко, но вместе с тем строго спросила донья Маргарита.
Инфанта только вспыхнула и ничего не сказала. Дон Хайме,{82} как более храбрый, ответил:
— Оба одинаково.
— Выходит, оба не выучили.
И, чтобы скрыть улыбку, донья Маргарита стала их целовать. Потом, указав на меня своей тонкой белой рукой, она сказала:
— Этот кабальеро — маркиз де Брадомин.
Уткнувшись в плечо матери, инфанта прошептала:
— Тот самый, который воевал в Мексике?{83}
Королева погладила дочь по голове:
— Кто тебе сказал?
— А разве нам не рассказывала об этом Мария Антониетта?
— Как ты все помнишь!
Девочка подошла ко мне; в глазах ее были робость и любопытство:
— Маркиз, вы и в Мексике носили этот мундир?
Тогда дон Хайме, стоя возле матери, повысил голос и внушительно и громко, как старший, сказал:
— Какая ты глупая! Ничего-то ты не понимаешь в мундирах. Это же мундир папских зуавов, как у дяди Альфонса.
Принц тоже подошел ко мне и стал говорить со мной любезно, но вместе с тем запросто, как со старым знакомым:
— Маркиз, а правда, что в Мексике лошади целый день могут скакать галопом?
— Правда, ваше высочество.
— А правда, что там есть змеи, которых называют стеклянными? — в свою очередь, спросила инфанта.
— И это правда, ваше высочество.
Несколько мгновений дети о чем-то раздумывали.
— Расскажите маркизу Брадомину, что вы сейчас учите, — попросила их мать.
Услыхав эти слова, принц выпрямился и с гордым видом сказал:
— Маркиз, спрашивайте меня все, что хотите, по истории Испании.
Я улыбнулся:
— Какие у нас были короли, носившие ваше имя, ваше высочество?
— Только один. Хайме Завоеватель.{84}
— А где он царствовал?
— В Испании.
Инфанта покраснела и пролепетала:
— В Арагоне. Правда, маркиз?
— Правда, ваше высочество.
Принц с презрением посмотрел на сестру:
— А что это, по-твоему, не Испания?
Инфанта заглянула мне в глаза в надежде найти в них поддержку и робко, но внушительно ответила:
— Это не вся Испания.
Она снова покраснела. Это была прелестная девочка с глазами, полными жизни, и длинными локонами, ласкавшими ее бархатные щеки. Несколько осмелев, она принялась снова расспрашивать меня о моих путешествиях:
— Маркиз, а это правда, что вы и в Святую Землю ездили?
— Да, я и там был, ваше высочество.
— И видели гробницу господа нашего? Расскажите, как она выглядит!
И она приготовилась слушать, усевшись на табуретку, положив локти на колени и обхватив руками лицо, которое почти совсем потонуло в распущенных волосах.
Донья Мануэла Осорес и донья Хуана Пачеко, которые разговаривали вполголоса, замолчали и тоже приготовились слушать мой рассказ… И незаметно наступило время выполнить мою епитимью так, как сказал его преосвященство, — за королевским столом.
Мне выпала на долю честь присутствовать на тертулии королевы. Напрасно старался я улучить удобную минуту, чтобы поговорить с глазу на глаз с Марией Антониеттой. Уходя, я с тоскою подумал, что весь вечер она старалась уклониться от разговора со мной. Когда меня обдало холодом улицы, я вдруг увидел перед собой высокую, почти исполинскую тень. Это был брат Амвросий:
— Хорошо, видно, вас принимал король. Господину маркизу де Брадомину жаловаться не приходится!
— Король знает, что другого такого верного слуги он не найдет, — мрачно сказал я.
— Найдет, — столь же глухо, но только тоном ниже пробормотал монах.
Мы продолжали наш путь молча, пока не повернули за угол, где горел фонарь. Эсклаустрадо остановился:
— Да, но куда же мы идем? Известная вам сеньора просила передать, чтобы вы, если можно, повидали ее сегодня же вечером.