– Все ясно, мистер Флетчер. Мы посадим за решетку весь мир, а вас оставим на свободе.
– Речь не о том, инспектор. Я не думаю, что вину за убийство хотели возложить именно на меня. Возможно, убийство не готовилось, а произошло случайно. А я оказался первым, кто вошел в эту квартиру после случившегося.
– Ну и ну. Похоже на одного французского философа, который, через тридцать лет после рождения, решил, что между ним и окружающим миром есть определенная взаимосвязь.
– А не пригласить ли мне вас пообедать со мной? – неожиданно сменил тему Флетч.
– Пообедать! Да он сумасшедший, Гроувер. Дело в том, мистер Флетч, что мы оба думаем, а не пригласить ли вас проехаться с нами.
– Не буду возражать, если ресторан выберете вы, Флетч словно и не понял намека. – Город вы знаете лучше меня.
– Что ж, следует отметить, что до этой минуты он вел себя так, словно не имел никакого отношения к расследуемому нами преступлению, – сообщил Флинн невидимому слушателю. – Полностью соответствовал роли невиновного и надежного свидетеля. Вот в чем загвоздка. Что будем с ним делать, Гроувер?
– Посадим за решетку.
– Решительный человек этот Гроувер.
– Предъявим обвинение.
– Вы же знаете, что мистер Флетчер может нанять искусных адвокатов, частных детективов, внести залог, выразить протест через прессу, прибегнуть к затяжкам расследования, апелляциям, вплоть до Верховного Суда.
– Посадите его за решетку, Френк.
– Нет, – Флинн встал. – Он не уехал из Бостона вчера. Не уехал сегодня. Можно с достаточной уверенностью предположить, что никуда он не денется и завтра.
– Завтра он сбежит, инспектор.
– Не будем осложнять себе жизнь. Пока мы не загнали мистера Флетчера в угол. Хотя мне уже казалось, что победа близка.
– Каких же улик нам еще не хватает?
– Точно сказать не могу. Улик у нас горы. Кажется, я пришел сюда в шляпе. А, вот и она. Невежливо говорить в присутствии третьего лица, Гроувер, полностью игнорируя его, словно он мертв.
В прихожей Флинн надел шляпу.
– Мне предстоит еще одна взбучка, мистер Флетчер. По пути домой Гроуверу, возможно, удастся убедить меня в вашей виновности. Пока этого не произошло. Покойной ночи.
ГЛАВА 10
Флетч решил, что в ресторан идти уже поздно. Тем более, на примере прошлого вечера убедился, что для обслуживающего персонала является человеком-невидимкой. В поисках съестного порылся на полках буфета, но всю его добычу составила жестянка с рубленым мясом.
Пока он ел, телефон звонил трижды.
В первый раз, когда он открывал банку, ему продиктовали телеграмму из Канья.
«Коннорс – милый обиженный человек. О папе ничего нового. Люблю – Энди».
Значит, Коннорс-таки в Италии. Милый или обиженный, какая, собственно, разница. Главное, он в Италии.
Вторично позвонили, когда он собирался поставить сковородку на плиту.
– Ужели это знаменитый маг журналистики, великий И. М., единственный и неповторимый, одна нога здесь, другая – там, Ирвин Морис Флетчер?
– Джек! – голос своего прежнего босса в Чикаго, редактора отдела городских новостей, Флетч не мог спутать ни с каким другим в мире. Более года ему приходилось слышать его по телефону, днем и ночью, в любое время суток. – Где ты?
– Значит, выдаешь себя за Питера Флетчера? Я только что нашел на столе корректировку из Бостонского полицейского управления.
– В Чикаго?
– Нет, сэр. Прямо здесь, в Бинтауне. Ты разговариваешь с ночным редактором «Бостон стар».
– Ты ушел из «Пост»?
– Если бы я знал, что в убийстве замешан И. М. Флетчер, та заметка никогда не попала бы на седьмую страницу.
– На пятую.
– Я дал бы ее на первой полосе, с большущими фотографиями, чтобы читатели не могли отделить тебя от убитой девушки.
– Премного тебе благодарен. Значит, у меня есть знакомые в Бостоне.
– Что?
– Как получилось, что ты ушел из «Пост»?
– Бостон предложил больше денег. Разумеется, они не сказали, что и жизнь здесь куда дороже. После того, как ты уволился из «Пост», все там стало иначе. Жизнь, можно сказать, замерла, веселье кануло в Лету.
– Да, наверное.
– Слушай, а тебе не нужна работа?
– Сейчас нет. Как Дафна и дети?
– Все по-прежнему, пудра для лица и ореховое масло. Почему, ты думаешь, я работаю по ночам?
Флетч никак не мог взять в толк, почему Джек не разводится. На жену он даже не смотрел. От детей, считал, один шум.
– Эй, Флетч, они собираются отдать тебя под суд?
– Возможно. Кто такой Флинн?
– Ты о Френке Флинне? Тебе повезло. Только поэтому ты до сих пор не в кутузке.
– Я знаю.
– Его принцип – тише едешь, дальше будешь. Он никогда не спешит с арестом. Но еще ни разу не ошибся. Если он арестует тебя, считай, что надежды на спасение нет.
– Что в его досье?
– Практически ничего. Появился в Бостоне полтора года назад, что весьма необычно. Копы редко меняют города, знаешь ли. У него чин инспектора. Большая семья. Музыкален. Играет на скрипке или чем-то еще.
– Свое дело знает?
– Раскрыл с дюжину тяжелых преступлений. Довел до конца несколько дел, на которые все уже махнули рукой. Если ты виновен, он прижмет тебя к стенке. Кстати, ты ее убил?
– Спасибо, что спросил.
– Как насчет ленча?
– Когда?
– Я думаю, лучше всего завтра. На меня нападает депрессия, если приходится навещать друзей в тюрьме.
– Раз ты работаешь по ночам, ленч у тебя довольно поздно, так?
– Около двух. Тебя это устроит?
– Вполне.
– Если у тебя есть галстук, мы можем пойти в «Локе-Обер».
– Где это?
– Тебе не найти. В темном переулке. Просто попроси таксиста отвезти тебя в «Локе-Обер».
– Понял.
– Там два обеденных зала, внизу и наверху. Встретимся в нижнем.
– Идет.
– Желаю тебе и дальше оставаться на свободе. Пожалуйста, больше не бей никого по голове, предварительно не позвонив в «Стар». У нас лучшие в Бостоне фотографы.
– До встречи, Джек.
Третий звонок раздался, когда он уже умял полбанки.
– Флетчер. Дорогой.
Графиня ли Грасси. Бразильская секс-бомба. Сильвия. Мачеха Энди.
– Привет, Сильвия.
– Вы мне не перезвонили, Флетчер.
– Я не знал куда. Где вы?
– В Бостоне, дорогой. Я звонила раньше и просила оставить записку.
Флетч молчал.
– Я в «Риц-Карлтоне».
– Вы не можете позволить себе «Риц-Карлтон», Сильвия.
– Я – графиня ди Грасси. Нельзя ожидать от графини ди Грасси, что она остановится в какой-нибудь, как это у вас называется, клоповой дыре.
– Однако в «Риц-Карлтоне» ожидают, что графиня ди Грасси оплатит счет.
– Ну почему вы такой злой, Флетчер. Это не ваше дело.
– А что вы вообще тут делаете, Сильвия?
– Знаете, что сказала мне Анджела? Вы полетели в Бостон, чтобы повидаться с родными в Сиэтле. Даже у меня есть карта, Флетчер. Я тоже приехала, чтобы повидаться с вашими родными в Сиэтле.
– Сильвия, мои здешние дела ни в коей мере не касаются вас.
– Я думаю, касаются, Флетчер. Вы и Анджела, как бы это сказать, пытаетесь обвести меня вокруг пальца.
– Что?
– Вы хотите лишить меня того, что принадлежит мне по праву.
– О чем вы говорите?
– Сначала эта трагедия с дорогим Менти. А теперь еще ваш заговор.
– Вы же – скорбящая вдова и должны быть в Риме. Или Ливорно.
– Вы и Анджела решили ограбить меня. Обмануть. Менти обезумел бы от ярости.
– Чепуха.
– Немедленно приезжайте ко мне в отель, Флетчер. Скажите мне, что это неправда.