– Должно быть, Барт чувствовал себя круглым дураком.
– Вы знаете, он оказался таким наивным. Да и где ему было набираться житейской мудрости. Учился в колледже. В армии не служил. В Гарварде не поднимал головы от учебников. Потом работа в конторе. Отец умер. Я не удивлюсь, если Люси была у него первой женщиной.
– Теперь-то наивности у него не осталось.
Она предложила Флетчу блюдо с крекерами. Тот покачал головой.
– Вы все еще ненавидите Барта? – спросил он.
– Ненавижу? Я сказала, что ненавижу его? Наверное, да.
После того, как они с Люси объяснились, я ждала его, но он не пришел.
Однажды я услышала, что он в холле. Открыла дверь, протянула к нему руки. Наверное, я плакала. Дело было утром. «О, Барт, – воскликнула я. – Я так сожалею о случившемся». Я попыталась обнять его. Но он отбросил мои руки.
– Он вновь отверг вас.
– Даже сказал, что мне надо меньше пить. И это после стольких вечеров, проведенных вместе за бутылкой. Такое не прощается.
– Мне кажется, бедняга просто возненавидел женскую половину человечества.
– Не скажите, – из ее глаз покатились крупные, с горошину, слезы. – Он отвергнул меня не только как женщину. Это я могла бы понять. Он отвергнул меня как друга.
– Это ужасно.
Джоан продолжала говорить, не обращая внимания на слезы.
– А потом женщины пошли бесконечной чередой. С конскими хвостами. С химической завивкой. В джинсах. В мини-юбках. Так продолжалось из месяца в месяц.
– И вы думаете, что в конце концов он убил одну из них? – ввернул Флетч.
– Разумеется, убил. Мерзавец.
Джоан наклонилась вперед, схватила бутылку джина, плеснула в бокал, выпила.
– Он убивал не эту девушку. Не Рути... как ее там. Он убивал Люси. Только Люси.
Флетч промолчал. Миньон, сидя на диване, озабоченно смотрел на свою хозяйку.
– Могу я что-нибудь сделать для вас? – спросил наконец Флетч.
– Нет, – она откинула со лба прядь волос. – Я приму ванну, а потом лягу спать.
– Без ужина?
– Я слишком устала.
Флетч положил ее ключ от квартиры Барта на кофейный столик.
– Мы можем съесть по сандвичу. Еще не так поздно. Как насчет бара, о котором вы говорили? На другой стороне улицы.
– Нет, я никуда не пойду. Полиция была здесь утром. Спрашивала о Барте.
– Я понимаю, – Флетч встал. – Как-нибудь я с удовольствием выгуляю Миньона.
– Он не станет возражать.
Джоан Уинслоу проводила его до двери. Выглядела она ужасно.
Только у своей двери Флетч вспомнил, что у него вроде бы нет ключа.
Дверь Джоан уже закрылась.
Пожав плечами, он достал из кармана свой ключ и вошел в квартиру.
ГЛАВА 20
Флетч раздумывал над тем, где бы ему поужинать, пытаясь вспомнить название бара на другой стороне улицы, когда в дверь позвонили.
– О Боже, – выдохнул он, открыв дверь.
В холле, среди чемоданов, стояла графиня ди Грасси.
Кабина лифта пошла вниз, унося с собой водителя такси.
– Вы сказали восемнадцать, двадцать миль! Вы живете гораздо ближе.
– Я уже говорил вам об этом.
– Все время вы лжете, Флетч, – она попыталась, не прилагая, правда, особых усилий, поднять один из чемоданов, самый большой. – В вашем доме такой милый швейцар. Он позволил мне подняться.
– Сильвия, что вы тут делаете?
Даже холл между квартирами она смогла превратить в сцену.
– Вы сказали, что «Риц» мне не по карману, – глаза широко раскрылись, переполненные беспомощностью, руки взметнулись вверх и в сторону, грудь вздыбилась. Вы оказались правы. Они дали мне счет.
– Вы заплатили?
– Разумеется, заплатила. Вы думаете, графиня ди Грасси – мошенница? Все, кто может, грабят графиню ди Грасси. Графиня ди Грасси не грабит никого!
Флетч все еще загораживал дверной проем.
– Почему вы приехали сюда?
– А куда мне ехать? Как по-вашему? Почему графиня ди Грасси должна снимать номер в дорогущем отеле, когда ее зять живет за углом в отличной квартире?
– Я не ваш зять, слава тебе, Господи.
– Вы женитесь на Энди и станете моим зятем. Войдете в семью ди Грасси. Я – графиня ди Грасси!
– Я слышал, – он отступил на шаг. – Кем же я вам буду приходиться? Приемным зятем?
– Не путайте меня с вашим американским английским.
– Я? У меня и в мыслях такого не было.
Она протиснулась между Флетчем и косяком. Флетч закрыл дверь, оставив багаж в холле.
– Очень мило, – Сильвия оглядела гостиную, заглянула в кабинет. – Отличная квартира. Отличная.
– Сильвия, есть же другие отели.
– Не для графини ди Грасси. Она может останавливаться только в самом лучшем. Что бы сказал бедный Менти, узнав, что графиня ди Грасси поселилась в клоповой дыре?
– Думаю, он сказал бы: «Слава Богу. Я оставил мизерное наследство».
– Он оставил не мизерное наследство. Он оставил прекрасное наследство. Мои картины!
– В городе полно приличных отелей, Сильвия!
– Приличных? Да у вас что-то с головой, сукин вы сын. Приличные отели не для графини ди Грасси.
– Понятно.
Она взмахнула руками, чтобы привлечь внимание к большому кольцу с бриллиантами на пальце.
– Итак, где моя комната?
– Сильвия, вы пришли сюда не для того, чтобы приглядывать за мной, не так ли?
– Приглядывать за вами? Пусть за вами приглядывает дьявол!
– Видите ли, я не имею никакого отношения к вашим картинам. Я ничего не знаю о ваших картинах, – Флетч решил, что самое время повысить голос. – Я пишу книгу о творчестве одного американского художника, и вы будете мешаться у меня под ногами!
– Еще как буду мешаться! – едва ли кто мог перекричать уроженку Бразилии, побывавшую замужем за французом и итальянцем. – Вы не сделаете ни одного шага без моего ведома! Чего мне сидеть в отеле? С тем же успехом я могла быть в Риме! В Ливорно! Я прилетела сюда не для того, чтобы угостить вас коктейлем и отправиться обратно. Я здесь, потому что мне нужны мои картины!
– Сильвия, я ничего не знаю о ваших картинах, – повторил Флетч.
– Пусть так. Где моя комната? Пусть слуги занесут багаж.
– Сильвия, тут нет слуг.
– Нет слуг! Вечно вы лжете. А кто намедни подходил к телефону? Женщина, которая защемила ресницы дверцей холодильника!
– О Господи!
Графиня ди Грасси прошествовала к спальням, зажигая все лампы.
Флетч все еще стоял в прихожей, когда зазвонил телефон.
Он снял трубку в кабинете.
– Это вы, мистер Флетчер?
– Да.
– Говорит мистер Хорэн, из Галереи Хорэна.
– О, слушаю вас.
– Извините, что беспокою в пятницу вечером, да еще после семи часов, но спешу сообщить вам хорошие новости.
– О?
– Да. Мне удалось найти интересующую вас картину «Вино, скрипка, мадемуазель».
– Это прекрасно.
– Я переговорил с ее нынешним владельцем. Как, полагаю, многим из нас, ему не хватает наличных, и он, мне показалось, обрадовался, узнав, что кто-то проявляет интерес к его картине. Я обратил его внимание, что он может назначить несколько более высокую цену, поскольку покупатель ищет именно эту картину. Во всяком случае, намекнул, что он получит меньше, продав ее кому попадя.
– Я надеюсь, он не потребует невозможного.
– Нет, нет. Это обычный элемент переговоров о купле-продаже. Но, разумеется, положение продавца всегда предпочтительнее, если первый шаг делается покупателем. Вы понимаете?
– Разумеется.
– Разница будет незначительной. Если после осмотра картины ваши намерения не изменятся, я сделаю все, что в моих силах, чтобы цена оказалась приемлемой.
– Скажите мне, мистер Хорэн, где сейчас картина? – на том конце провода явно медлили с ответом. Кто ее нынешний владелец?
– Обычно я не отвечаю на такие вопросы. Это конфиденциальная информация.