– Еще бы.
– Иной раз просто необходимо прочитать о том, что пришлось пережить другому. Вы справились с возникшими перед вами проблемами, и достаточно успешно. Я полагаю...
– Убеждать вы умеете, Мартин.
– Я гарантирую, что ваша фамилия упоминаться не будет. «Миссис К.», не более того. И милые, возможно, абстрактные рисунки в качестве иллюстраций.
– А если вы все-таки укажете мою фамилию?
– Вы сможете подать на нас в суд. Как вы понимаете, такой статьей мы вторгаемся в личную жизнь. Пишем не о фактах, а о чувствах. И просто не имеем права упоминать имен.
– Ясно. Вы позволите мне прочитать статью и завизировать ее перед публикацией?
– Мне не хотелось бы этого делать. Редакторы полагают, что это их работа.
– Я не буду говорить с вами, если не смогу прочитать статью перед публикацией.
Флетч вроде бы замялся.
– Ладно, Люси. Я согласен. Я покажу вам статью перед тем, как сдам ее в редакцию, но это должно остаться между нами. Когда мы сможем увидеться?
– Днем мы с Маршей собирались поехать в магазин, если не помешает дождь. А вечером у нас гости.
– Могу я прийти завтра утром?
– Пожалуй, что да. Десять часов вас устроит?
– Лучше в половине одиннадцатого. Дом 58 по Фентон-стрит?
– Квартира 42.
– Мисс Гауптманн будет дома?
– Конечно. И если вы упомянете в статье хоть одну из нас, берегитесь.
ГЛАВА 23
Съев бифштекс и яичницу, приготовленные миссис Сэйер, Флетч улегся в свежезастеленную постель со вчерашним выпуском «Бостон стар».
Убийству Рут Фрайер уделили куда меньше места по сравнению с убийством женщины из Городского совета. Вероятно, полиция не сообщила репортерам ничего нового. Зато для второго убийства газетных полос не жалели. В мельчайших подробностях описали сцену убийства, дали биографию убитой с фотографиями в разном возрасте, старейшина репортерской братии написал о личных встречах с «безвременно ушедшей», высказались все городские знаменитости, как политики, так и нет, друзья и враги, правда на этот раз и те и другие сыпали комплиментами.
Через час Флетч добрался до рекламы сдвоенного дневного сеанса. Показывали «Банду Лавандового холма» и «Мужчину в белом костюме» с Алеком Гиннессом в главной роли. Почему бы и нет, решил он. Чем еще можно занять себя в дождливую субботу. Тем более, что кинотеатр находился неподалеку. Последнее Флетч почерпнул из карты.
Одеваясь, он услышал, как в дверь позвонили. И решил, что принесли продукты, заказанные миссис Сэйер. Она пришла к выводу, что необходимо пополнить запасы на кухонных полках.
Выйдя в коридор в брюках, рубашке с отложным воротником, свитере и твидовом пиджаке, Флетч, к своему удивлению, увидел в прихожей Флинна. В свитере крупной вязки его грудь и плечи казались еще больше, а голова стала совсем крошечной.
– А! – Флинн добродушно улыбнулся. – Я надеялся застать вас дома.
В руках он держал пакет с бутылкой.
– А где Гроувер? – Флетч подошел к инспектору, они обменялись рукопожатием.
– Иногда у меня появляется свободное время, знаете ли, – ответил Флинн. – Обычно по выходным полицейское управление спускает меня с поводка. Оказался рядом с вашим домом и вспомнил, что Бостон задолжал вам бутылку виски, – с улыбкой он протянул Флетчу пакет.
– Премного вам благодарен, – из пакета Флетч выудил бутылку «Пинч» двенадцатилетней выдержки.
– Надеюсь, я не помешал? – поинтересовался Флинн.
– О нет. Я как раз собирался посмотреть две картины с Алеком Гиннессом. На Эксетер-стрит. Это поблизости, не так ли?
– Прекрасный актер. Он, кстати, ирландец. Как и многие талантливые люди, которых в Штатах считают англичанами, – Флинн потер руки. – Я подумал, что в такой дождливый день вы не откажетесь посидеть со мной, выпить...
– А у меня сложилось впечатление, что вы не пьете.
– Не пью. Но не против того, чтобы пили другие, он повернулся к миссис Сэйер. – Полагаю, у вас нет ромашкового чая?
– У нас есть «ред зингер».
– Не откажусь от любого цветочного чая. И, если вас не затруднит, принесите в кабинет бокал, лед и воду для мистера Флетчера.
Флинн прошел в кабинет, Флетч – следом за ним, включил свет, начал открывать бутылку.
Флинн залез под свитер, вытащил из кармана рубашки два сложенных листка.
– Я смог достать полный список пассажиров, прилетевших в прошлый вторник рейсом из Рима, – он протянул листки Флетчу, который уже открыл бутылку. – Не могли бы вы проглядеть его? Вдруг увидите кого-то из знакомых.
– Вы думаете, убийство Рут Фрайер каким-то образом связано с моими римскими делами?
– Мистер Флетчер, вы сами сказали, что в мире полно ненавидящих вас людей. Вполне возможно, один из них потратился на билет до Бостона, чтобы крепко насолить вам.
Большую часть списка составляли итальянские фамилии, остаток приходился на ирландские – современные пилигримы отправлялись в Америку в поисках душевного утешения или материального благополучия.
Флинн стоял, засунув руки в карманы, на его лице играла добродушная улыбка.
– Если б мы были друзьями, мистер Флетчер, как бы я обращался к вам? Уж наверное не Ирвин Морис. Или вы привыкли к Питеру? А может, хватит и Пита?
– Флетч, – ответил Флетчер. – Люди зовут меня Флетч. Ни одна фамилия не кажется мне знакомой, – он отдал список.
– Я ожидал именно такого ответа.
– А я должен называть вас Фрэнсис Ксавьер?
– Люди зовут меня Френк. Кроме моей жены. Для нее я – Фрэнни. Она видит меня не таким суровым, как остальные.
Миссис Сэйер внесла полный поднос. Ведерко со льдом, бокал, кувшин с водой, чайник с заваркой, сливки, сахар, чашка, блюдце, ложечка.
– Отлично, – Флинн вновь потер руки. – Скажите мне, миссис Сэйер, когда в понедельник вечером вы уходили, закончив уборку, этот кувшин с водой оставался на столике в гостиной рядом с бутылкой виски?
– Нет, сэр. Разумеется, нет. Я вымыла кувшин, высушила и убрала.
– Действительно, зачем оставлять воду в кувшине, если так легко налить свежей. Но бутылка виски стояла на столике?
– Какая бутылка? Какого виски?
– Там была не одна бутылка?
– Конечно. Бутылок там хватало. Столик служил баром мистеру Коннорсу. Там были бутылки с виски, с бербоном, джином, шерри, портвейном. И чистые бокалы.
– Что с ними произошло?
– Мистер Флетчер их убрал. Я нашла их в буфете на кухне. Наверное, он, как и я, не выносит вида спиртного.
Флинн вопросительно взглянул на Флетча.
– Нет, я их не трогал.
– Миссис Сэйер, вы, конечно, переставляли бутылки с места на место, уничтожая тем самым оставленные на них отпечатки пальцев?
– Конечно, переставляла. Не потому, что делала это специально, но чтобы добраться до сахара, соли, перца.
– Сахар, соль, перец. Самый ходовой буфет, – Флинн вздохнул. – Благодарю вас, миссис Сэйер.
– Если вам понадобится что-то еще, дайте мне знать, – ответила та. – Мне пора заниматься своими делами, если я хочу закончить их до полуночи.
– Хорошие люди, – Флинн налил себе чая. – Соль земли, – хлопнула дверь кухни. – Разумеется, именно они всегда уничтожают улики.
Они сидели в креслах, обитых красной кожей, оба в свитерах, один еще и в пиджаке, Флинн – с чашкой чая, Флетч – с бокалом виски с водой.
Сквозь прозрачные шторы в окна заглядывало темное небо. Резкие порывы ветра секли стекла струями дождя.
На Бикон-стрит, шестью этажами ниже, сновали машины. Изредка до кабинета долетал визг их тормозов.
– В такие темные, мрачные дни мне вспоминается детство, годы, проведенные в Мюнхене. Вот уж действительно мрачные дни.
– В Мюнхене?
– Да, да. В такие дни мне приходилось идти в спортзал, отжиматься, подтягиваться на перекладине, бороться до кровавых зайчиков в глазах.