Взгляд Марши озабоченно уперся в лицо Люси.
– Меня считали красивой, – Люси замялась. – Вы понимаете, что это означает для учащейся обычной американской средней школы. Одной из первой надеть бюстгальтер, одной из первых прийти на занятия с накладными ресницами, одной из первых перекраситься в блондинку. В тринадцать лет. Потом диета, короткие юбочки. Ставить цель и достигать ее в максимально короткий срок. Во всем быть первой. К примеру, лечь под мужика. Тоже цель. Мой первый парень, защитник школьной сборной по футболу, весил не меньше двухсот двадцати фунтов. Толстый живот. Никакого удовольствия. Он чуть не расплющил меня, как дорожный каток.
Я поступила в колледж. Сошлась с парнем, который играл на скрипке и мечтал о том, что создаст и возглавит международный картель. Дерьмо собачье.
На вечеринке встретилась с Бартом. Я училась уже на последнем курсе. И Барт стал очередной целью. Он выглядел нормальным человеком, соответственно и вел себя. Дартмут-колледж, юридический факультет Гарварда. Начавший лысеть. Старше меня на двенадцать лет. Работающий в юридической конторе. Очень богатый. Я изобразила полную невинность и позволила ему покорить себя. Разумеется честностью мое поведение не отличалось, но люди идут и не на такое, чтобы достигнуть поставленной цели.
– Вы испытывали к нему сексуальное влечение? – спросил Флетч.
– Откуда мне знать? Я понятия не имела, что такое сексуальное влечение. Мне говорили, что мальчики возбуждают девочек и наоборот. Ничего более. Происходящее между мной и парнем я и принимала за возбуждение.
– Но вас это не возбуждало?
– Никоим образом.
– Никогда?
– Никогда, – твердо ответила Люси. – Я слышала, кто-то испытывал оргазм, я же – никогда. Я играла роль. Участвовала в игре «когда-нибудь придет и мой час». Возбуждения я не ощущала. Только я даже не представляла себе, что это такое.
– Перестаньте, Люси, – вмешался Флетч. – Вы же не могли не знать о существовании лесбиянства.
– Нет, не знала. Мысль эта не приходила мне в голову. То есть я, конечно, слышала, что есть такие, как Марша. Лесбиянки. Но не рядом со мной. Где-то далеко-далеко. Совсем другие. Странные. А я не имею с ними ничего общего. Я достигла немалых успехов в подавлении собственной сексуальной сущности. Можно сказать, одержала полную победу.
– Продолжайте, – кивнул Флетч.
– Вскоре после того, как мы поженились, Барт начал говорить о фригидности. Как бы между прочим. Что я об этом знаю и тому подобное. Потом стал уходить к женщине в соседнюю квартиру. Их беседы затягивались за полночь, а возвращался он пьяный. Когда он уезжал в командировки, я находила себе других мужчин. Ради Барта. Ничего не произошло. Я хочу сказать, никто из них не смог возбудить меня. И когда он предложил обратиться к психоаналитику, я согласилась. Ему почти удалось убедить меня, что мне надо лечиться.
Психоаналитик оказался мастером своего дела. Довольно быстро открыл мне глаза. Я убежала от него. Убежала от истины. Слишком велико было потрясение. Узнать, что ты одна из тех, совсем других, странных. Что мне нравятся женщины. Я старалась слова психоаналитика выбросить из головы. Но себя-то не обманешь. Я начала прислушиваться к себе. Период этот тянулся и тянулся. Невероятно долго.
Я была злой, грубой, вспыльчивой, раздражительной, неистовой. Барт и я ссорились. Я била его. Бросала в него все, что подвернется под руку.
– Неужели?
– Да.
– Я понимаю.
– На лице у него было столько царапин и синяков, что на работе ему приходилось врать, будто он занимается боксом. Только рингом была собственная квартира. А соперником – жена. Из меня так и перла агрессия.
– Вы и сейчас такая же?
– Нет.
Марша глянула на нее из-под полуприкрытых век.
– Ну, иногда мы играем. Вы понимаете?
– Да.
– Я чувствовала, будто посажена в футляр и должна вырваться из него. Вы представляете себе это ощущение, Мартин?
– Конечно.
– Просто чудо, что я не отвернула голову двум-трем психоаналитикам. Я вымещала все на бедном Барте.
– Как вы встретились с Маршей? – спросил Флетч.
– Как-то я зашла в магазин женских товаров и увидела то, что мне понравилось... Маршу. В тот день я купила у нее блузку. На следующий вернулась и купила брюки. На третий попросила бикини. Позвала ее в примерочную, чтобы спросить, подходит ли мне купальник. Я что-то почувствовала. Кровь заиграла в жилах. Наверное, я уже свыклась с мыслью, что мне нравятся женщины. Пришло осознание того, что меня гложет. В примерочной Марша положила руку мне на бедро, заглянула в глаза. «Кого вы дурите?» – спросила она, – Люси погладила руку Марши. – От ее первого прикосновения я едва не кончила.
Они обменялись взглядами, словно вспоминая то мгновение.
Флетч уставился в блокнот.
– А вы, как все, Мартин? – спросила наконец Люси.
– То есть люблю ли женщин?
– Да.
– Да.
– Тогда вы без труда поймете меня.
Флетч хохотнул.
– Вы абсолютно правы.
– Вижу, мой рассказ не оскорбил вас.
– Нет. С какой стати?
– Но вы бы оскорбились, будь я вашей сестрой?
– Полагаю, что нет.
– Не все такие, как вы.
– Каждый должен быть... какой он есть.
– Барт даже предложил мне обратиться к религии. О Господи.
– А как складывались ваши семейные отношения? – задал очередной вопрос Флетч.
– Поначалу, и длилось это довольно долго, мне казалось, что можно ничего не рушить. С Маршей мы встречались регулярно. Или здесь, или в моей квартире. Как мне было хорошо. Слишком хорошо. Я испытывала истинное блаженство. Я поняла, это не мимолетное увлечение. В этом – я вся. Мы все более пренебрегали осторожностью. Занимались любовью в моей квартире в присутствии уборщицы. О Боже. Подсознательно я хотела, чтобы Барт обо всем узнал. Но он словно ослеп. В конце концов мне пришлось все ему сказать.
– И как он отреагировал?
– Я же говорила, воспринял мои слова как личное оскорбление. Он-то думал, что мужской потенции ему хватает на нас двоих. Решил, что сможет излечить меня, если я буду отдаваться ему, не сдерживая себя. Предложил вновь обратиться к психоаналитикам. Священникам. Хотел, чтобы мы продолжали жить вместе, встречаясь с любовницами на стороне. Но меня это уже не устраивало. Марша стала слишком дорога мне. Как личность, знаете ли.
Вновь они переглянулись. Люси в который уж раз сжала руку Марши.
– Барт приобрел для нас магазин женской одежды. Тот самый, в котором мы и работаем. Название его, пожалуйста, не упоминайте. Реклама нам не нужна.
– Магазин принадлежит ему?
– Он его финансирует. Мы же не развелись окончательно.
– Вы говорите, он обиделся?
– У меня сложилось такое впечатление. Мой поступок заставил его задаться вопросом, а каков он как мужчина? То есть он любил меня, женился на мне, а я вот дала такую реакцию.
– Но ведь и он не считал ваши сексуальные отношения удовлетворительными?
– Он подладился под них. Не стал выкидывать меня на улицу. Может, лучше бы он так и сделал. Вместо этого он старался помочь.
– Вы видитесь друг с другом?
– Случается. Бостон – маленький город. Все все знают. В том числе и о сексуальных пристрастиях друг друга.
– Эй, Марша! – воскликнул Флетч. – А вы что об этом думаете?
Люси в ожидании воззрилась на нее. Черные глаза блеснули. Марша чуть качнула головой, не произнеся ни слова.
Флетч закрыл блокнот, убрал его в карман.
– Еще раз извиняюсь за то, что заявился к вам в воскресенье утром. Я несколько раз звонил вам во вторник. Вечером. Вас не было дома? Никто не брал трубку.
– Во вторник? – Люси наморщила лоб. – А, во вторник. Я была в Чикаго, закупала товары для магазина. Собиралась вернуться во вторник днем, но самолет опоздал. Я прилетела в девять вечера. Но ты была дома, не так ли, Марша?