Выбрать главу

– О, горох, – хмыкнул Флетч.

– Салат! – поправила его Сильвия. – Хороший американский салат.

К гороху она добавила соли. С избытком.

– Мне представляется, что одна из вас, а может, вы обе должны вылететь в Италию, чтобы получить останки.

– Останки? – встрепенулась Сильвия. – Какие останки?

Энди заговорила по-итальянски.

– Об этом не говорят за обеденным столом, – быстро оборвала ее Сильвия.

– И я того же мнения, – поддержал ее Флетч.

– Анджела, почему ты не осталась в Италии, чтобы получить останки отца? – величественно вопросила Сильвия.

– Они потребовались полиции.

– Зачем полиции потребовались останки Менти?

– Они должны кое-что проверить.

– Что можно проверять на теле Менти?

– Они должны исследовать его зубы.

– Причем здесь зубы Менти? Он мертв! Какой смысл их исследовать?

– Это один из способов опознания трупа, Сильвия, – пояснил Флетч. – Тело пролежало в земле три недели.

– О. Если у тела окажутся зубы Менти, они скажут, что это – Менти?

– Совершенно верно.

– Ха! – Сильвия взмахнула вилкой. – У Менти не было зубов!

– Что?

– Менти носил вставные челюсти! У него не осталось ни одного собственного зуба, ни вверху, ни внизу.

– Это точно, – подтвердила Энди. – Как я могла об этом забыть.

– Они могут опознать труп и по вставным челюстям, – нашелся Флетч.

– Откуда вы все это знаете? – Сильвия пристально посмотрела на него.

– Полиция пообещала отдать нам закрытый гроб после того, как закончится опознание, – продолжила Энди. – Мы сможем похоронить его. Когда, не имеет значения. Официально мы его уже похоронили.

– Это ужасно, – вздохнула Сильвия. – Бедный Менти.

Что-то заскворчало на кухне, предупреждая, что на салате из гороха ужин не закончится.

– Ты успела переговорить с адвокатами? – спросил Флетч Энди.

– Да. Я позвонила мистеру Роселли. Он сказал, что это хорошая новость.

– Что твой отец убит?

– Мы знали, что он убит. В этом нас заверила полиция.

– Извини.

– Он сказал, что сможет огласить завещание после того, как получит из полиции соответствующий документ.

– Какой еще документ? – взорвалась Сильвия. У нас их уже целая куча!

– Они должны провести опознание и подтвердить, что это труп Менти, Сильвия, – резонно заметил Флетч. – Нельзя оглашать завещание, не убедившись, что его автор умер.

– Как бы не так! – Сильвия вновь взмахнула вилкой. – Им просто понадобились зубы Менти! Поэтому мы получим закрытый гроб. Зубов там не будет! Они будут во рту какого-нибудь полицейского инспектора в Турине.

– Сильвия, на кухне что-то горит, – Флетч перевел разговор в другую плоскость.

– О-о-о, – она выскочила из-за стола и метнулась к двери.

– Знаешь, я очень устал, – признался Флетч, когда они остались вдвоем.

– Именно поэтому мы так хорошо обедаем.

– Мне следовало самому позаботиться о еде.

– Да. Следовало.

– Я даже подумать не мог, что Сильвия решится на такой подвиг.

– Я тоже.

Они получили по подгоревшей сосиске, разрезанной пополам и политой кетчупом.

– О, мой Бог, – вырвалось у Флетча.

– Что такое? – Сильвия вновь уселась за стол. Отличная американская еда. Хот дог <Горячая сосиска (амер.).>. С кетчупом!

– Перестань, Сильвия! – не выдержала Энди.

– Мы живем в Америке и должны привыкать к американской еде. Я здесь уже неделю. Так?

– Так, – кивнул Флетч.

– Мерзавец Роселли сказал, что написано в завещании Менти о моих картинах?

– Каких картинах? – спросил Флетч. – Никаких картин нет.

– Картины есть, – Сильвия так далеко наклонилась вперед, что едва не окунула одну грудь в кетчуп. – Мои картины, которые вы ищете. Если вы их не ищете, то что вы тут делаете? Если вы их не ищете, зачем прилетела сюда Анджела? А? Отвечайте мне, мистер Флетч.

– Кажется, мы собрались здесь, чтобы пообедать, – уклонился Флетч от прямого ответа.

– Роселли ничего не говорил о завещании, Сильвия.

– А я влюбился в Дженнифер Флинн, – возвестил Флетч.

К обгорелой сосиске он не притронулся. Как и к кетчупу.

Энди посмотрела на него, занеся нож и вилку над сосиской.

– Я думаю, вам обеим следует вернуться в Рим.

– Нет! – воскликнула Сильвия. – Я остаюсь здесь. Там, где мои картины.

Глядя на Сильвию, Флетч подсчитал, сколько часов ему удалось поспать после прибытия в Америку. Затем подсчитал, сколько часов он бодрствовал.

– Сильвия, картины в Техасе.

– В Техасе?

– В конце недели я и Энди летим в Даллас.

– Хорошо! Я тоже лечу.

– Хорошо! Мы все летим. Как одна семья.

Энди бросила на него испепеляющий взгляд.

– Мне представляется, ты никогда не пробовала техасской томатной приправы, – улыбнулся ей Флетч.

– Томатная приправа, – отозвалась Сильвия. – Вы хотите томатной приправы?

Флетч положил чистую салфетку рядом с тарелкой. Сосиска так и осталась нетронутой.

– К сожалению, я не могу остаться и помочь вам помыть посуду. Я иду спать.

– Спать? – на лице Сильвии отразилась обида. Вы не хотите десерт?

– Только не говорите, что вы приготовили. Пусть он мне приснится.

Флетч прошел в одну из комнат для гостей, закрыл дверь, разделся и залез под простыню.

Перемежаемое возгласами щебетание на итальянском, французском, португальском и английском, доносящееся сквозь толстые стены, убаюкало Флетча, и он погрузился в голодный сон.

ГЛАВА 33

– Привет, крошка, – Флетч откатился к стене.

Энди улеглась рядом. В окна струился яркий свет.

Белая простыня подчеркивала загар ее руки, плеча, шеи.

Ладонь правой руки Флетча легла на грудь Энди, соскользнула вниз, к ногам.

– Как хорошо, что ты снова рядом, – пробормотал Флетч.

Должно быть, она прошла через ванную, общую для двух комнат для гостей.

Его язык коснулся губ Энди. Рука привлекла ее ближе.

– Где ты был прошлой ночью? – спросила Энди.

– Когда?

– В два часа. В три. В постели тебя не было.

– Я пошел прогуляться. После сытного обеда.

В действительности между двумя и тремя часами утра он менял местами номерные знаки автофургона и «форда».

– После того сытного обеда, – Энди захихикала.

– В Канья ты спала в моей постели? – спросил Флетч.

– Конечно. В нашей постели.

– Я голоден.

Энди вопросительно посмотрела на него.

– Это же твоя квартира.

– Да.

– Тогда почему Сильвия в спальне, а мы с тобой – в комнате для гостей?

– Я не знаю.

– Чего ты не знаешь?

– Могу только привести латиноамериканское выражение: «Я проиграл битву на улице».

– Тут произошла революция?

– Считай, что да. Причем в мое отсутствие.

– Как это?

– Пару ночей я провел вне дома.

– И где же ты был?

– Работал.

– Работал?

– В газете. Мой давний друг по «Чикаго пост» теперь перебрался в Бостон. У него не хватало людей, и он попросил меня помочь. Горел Чарльзтаун.

– И ты согласился?

– Почему нет?

– Разве ты не мог отказаться?

– Мог, но не захотел. Душой я по-прежнему журналист. Кроме того, Джек разрешил мне ознакомиться с картотекой. Я просмотрел все материалы по Хорэну.

– Джек?

– Джек Сандерс.

– Я сомневаюсь, что Чарльзтаун горел две ночи.

– Что ты хочешь этим сказать?

– На вторую ночь твой приятель мог справиться с нехваткой персонала и без тебя.

– К чему ты клонишь?

– Ты сказал, что отсутствовал две ночи.

– Неужели?

– Где ты провел другую ночь?

– Какую другую?

– Тебя не было только одну ночь?

– А...

– Если тебя не было только одну ночь, как Сильвии удалось оккупировать спальню?

– Гм...

– Как она вообще попала туда?