Это всё ещё не объясняло их странное поведение. Сонджу возразила:
– Они ведь спят в одной комнате. Наверняка они говорят друг с другом.
Вторая Сестра повернулась к Сонджу.
– Иногда я слышу, как они разговаривают, но их беседы всегда быстро заканчиваются – короткий вопрос и короткий ответ. Однажды я видела, как Первая Сестра отдала Чинвон тарелку с рисовыми пирожными, которые припасла для неё с обеда. Чинвон взяла тарелку и ушла, не сказав ни слова.
Тёплое апрельское солнце, заливавшее комнату сквозь обклеенные бумагой окна и двери, смягчило настроение Сонджу. Она сидела у стены, сложив руки на колене, и думала о своей сестре, которая уже два дня как была замужем за студентом-медиком из очень влиятельной семьи. Хотя бы одну дочь их мать сумела выдать замуж удачно, подумала она с улыбкой. В тепле она сделалась ленивой и сонной. Она подумывала прилечь подремать, когда в комнату вдруг вошла полная энергии Чинвон.
– Младшая Тётушка, пойдём! – сказала она нетерпеливо.
– Куда?
Сонджу даже не пыталась скрыть своё раздражение. Ей не хотелось пока говорить с Чинвон или свекровью. Они обе были слишком жестоки.
– Увидишь! – Чинвон схватила её за руку, потянула вверх и повела к помещениям для слуг.
– Зачем мы…
Но прежде чем Сонджу успела закончить, они оказались в комнате, где на маленькой скамейке перед ткацким станком сидела свекровь. У Сонджу не было настроения с ней разговаривать.
– Прошу прощения, Матушка. Я помешала вам, – она попыталась уйти, но Чинвон держала её за руку.
Добавив ещё один ряд к ткани, свекровь остановилась.
– Это моя комната досуга. – Повернувшись к Чинвон, она спросила ворчливо: – Чего тебе?
Проигнорировав её, Чинвон взяла две подушки и положила их на пол. Села на одну и показала на другую Сонджу.
– Бабушка, давай расскажем тётушке о нашей семье. Начни с того, как Второй Дядюшка женился, пожалуйста. Я люблю эту историю.
Свекровь хмыкнула и посмотрела на Сонджу.
– Мой старший сын к тому времени уже несколько лет как умер, но мой второй сын, несмотря на возраст, всё продолжал откладывать женитьбу. Наконец он согласился, но с одним условием: он хотел жену издалека, – она повернулась к Сонджу всем корпусом. – Ты уже видела, как выглядит рука моего мужа. Мой сын считал, что это из-за близкородственных браков.
На левой руке свёкра не было пальцев – Сонджу полагала, что это результат какого-то инцидента. Если бы только родители знали об этом пятне на репутации её новой семьи…
Свекровь продолжила:
– Мы с мужем посетили немало мест в поисках подходящей женщины. Каждый раз при возвращении я показывала сыну фотографии молодых женщин, с которыми я встречалась, но он не хотел торопиться. Мы уже начинали уставать от разъездов, и ферма нуждалась в нашем внимании, когда кто-то сказал нам о девушке, живущей недалеко отсюда: нам сказали, что её семья происходит из Северной Кореи.
Чинвон кивнула Сонджу, как будто говоря: «Это моя любимая часть».
– Я показала сыну её фотографию из старшей школы. К моему удивлению, он тут же положил это фото к себе в нагрудный карман, – свекровь улыбнулась, погрузившись в воспоминания.
Чинвон широко улыбнулась:
– Вторая Тётушка говорит, что её муж раньше носил эту фотографию в бумажнике. Она показывала её мне. Кажется, она считает это забавным.
Сонджу решила, что это довольно мило. Чинвон повернулась к бабушке:
– А теперь расскажи о своём замужестве и о твоей семье.
Свекровь широко улыбнулась.
– Мы были бедными. Очень бедными. В день свадьбы в миске с завтраком отражалось моё лицо: мать наливала побольше воды, чтобы превратить ложку ячменя в целое блюдо. Мои братья работали на чужих фермах, вечно голодные. Мы слышали, что молодой мужчина из клана Мун не может найти жену из-за своей руки. Его семья искала здоровую девушку со здоровыми генами. Мои родители сказали, что его деформированная рука не имеет значения, поскольку ему не нужно работать в поле. Я испытала облегчение, когда поняла, что мне и моей семье не придётся больше голодать.
Чинвон помахала рукой, чтобы остановить её:
– А теперь, бабушка, расскажи о своём имени!
– Мой муж научил меня читать и писать. Было нетрудно научиться: я уже хорошо считала.
– Дальше, – Чинвон помахала рукой, поторапливая её.
– До свадьбы меня звали просто Красавицей. Родители не потрудились дать мне официальное имя, поскольку я родилась девочкой.