Сонджу хотела сказать что-нибудь столь же снисходительное в ответ, но вместо этого возразила:
– Но мы не прекратили. Мы втроём поклялись на мыслекамнях, что будем дружить всю жизнь. Я ведь уже говорила, когда мне исполнилось двенадцать, что не собираюсь бросать дружбу с Кунгу только потому, что якобы «выросла».
– Повезло, что нас ни разу не застукали с ним. Но брак? – Мису покачала головой. – Ты же не настолько безрассудна?
При чём тут безрассудство? Сонджу сделала глубокий вдох и напомнила себе: терпение, терпение.
– А ещё я говорила, что если бы ты родилась в такой же семье, как он, мы всё равно стали бы лучшими друзьями.
Некоторое время Сонджу наблюдала, как Мису нервно теребит нижнюю губу. Затем сказала:
– Мису, это ведь моя жизнь. Не матушки и не чья-то ещё. Выбор должен быть за мной. В отличие от наших родителей, мы с тобой получили хорошее образование, а не изучали эту степенную философию конфуцианства. Мы годами говорили о том, как вести современный образ жизни.
– Только вы с Кунгу говорили об этом.
Всё-таки зря она пришла. Раздавленная её ответом, Сонджу попыталась снова:
– Мы с Кунгу понимаем друг друга. Мы столько всего хотим сделать вместе. Мы станем в браке партнёрами с равным правом голоса. Как я могу от него отказаться?
Мису наклонила голову вбок.
– Твои родители ни за что не одобрят этот брак.
Сонджу уже почти два года сопротивлялась попыткам матери выдать её замуж.
– Мне нужен только ещё один год, – сказала она. – К тому времени Кунгу окончит университет и у него будет надёжная работа. Тогда мы сможем пожениться. Даже если мне придётся сбежать с ним из дома.
На самом деле она уже думала о том, чтобы уйти из дома на этот год, но куда бы она пошла? Как бы зарабатывала на жизнь?
Мису сказала:
– Ты не можешь сбежать с ним. Что станет с твоей семьёй?
Сонджу хотела спросить, что станет с ней самой, если она не выйдет за Кунгу, но сказала только:
– Я пришла, чтобы ты помогла мне придумать, как отговорить мать.
Она поднялась на ноги. Теперь у неё не оставалось выбора: придётся просить мать напрямую.
Следующим утром Сонджу сидела на коленях напротив матери. Та была в традиционной корейской одежде, с волосами, собранными на затылке в строгий пучок заколкой из лавандового нефрита. Сонджу посмотрела на свою безупречно одетую мать и в очередной раз поразилась тому, как они похожи и различны одновременно.
Её мать сидела за низким столиком, изучая бухгалтерскую книгу. Спина прямая, губы поджаты, взгляд сосредоточен на гроссбухе, а не бегает по помещению. Сердце Сонджу трепетало от мысли о том, что она собиралась попросить у этой стальной дисциплинированной женщины, такой сдержанной, что даже капля крови не выступила бы у неё на коже, если бы кто-то уколол её булавкой.
Когда ей было пять, Сонджу узнала, что не все матери такие. Однажды она пришла в гости к Мису и увидела, как ее мать расчёсывает дочери волосы, говоря с ней при этом тихим мягким голосом. Закончив, она коснулась щеки Мису и улыбнулась. Вернувшись домой, Сонджу взяла расчёску и попросила мать расчесать её. Мать посмотрела на расчёску, затем на дочь с явным упрёком. В этот момент сердце пятилетней Сонджу разбилось. Опустив голову, она вернулась к себе в комнату, как побитая собака. Тогда она решила: больше она в матери нуждаться не будет.
А теперь ей необходимо умолять её подождать ещё год.
– Прошу прощения, матушка. Я должна тебе кое-что сказать.
Её мать медленно подняла голову и посмотрела на Сонджу.
Сонджу сделала вдох. Ещё один, и ещё. Затем тяжело сглотнула и сделала ещё один глубокий вдох.
– Я хотела бы подождать год и выйти замуж за моего знакомого, студента Сеульского национального университета.
Собственный голос звенел в ушах. Она правильно произнесла эти слова? Сонджу вздохнула снова. Как животное, столкнувшееся с хищником, Сонджу сидела неподвижно и ждала, пока мать нападёт.
После долгого молчания мать спросила:
– Откуда ты знаешь этого человека?
– Я знаю его с семи лет.
– Почему ты мне о нём не говорила?
– Потому что я знала, что ты не одобришь.
– Почему я его не одобрю?
– Он рос без отца и в бедной семье.
Мать продолжала молча на неё смотреть. Сонджу знала, что это значит. Придётся рассказать больше. В животе с каждым вдохом оседала тяжесть.
– Он живёт с матерью в доме своего дяди.
Мать продолжала смотреть. Сонджу сдалась.
– Его дядя – торговец.
– Тогда ты знаешь, что брак с ним для тебя невозможен. С этого дня тебе нельзя покидать дом без сопровождения.
Сонджу подалась вперёд.
– Ни с кем другим я не буду счастлива. Он выпустится через год. Он будет успешным банкиром. Вот увидишь. Пожалуйста, матушка, позволь мне подождать!
– Ты опозорила семью?
– Нет, матушка.
В тот же миг она поняла, что совершила ошибку: ответ «да» заставил бы мать засомневаться в своём решении. А теперь её многообещающее будущее было стёрто. Сонджу обмякла: у неё не осталось сил.
Её мать захлопнула бухгалтерскую книгу.
– Этот разговор закончен.
Сонджу вздрогнула. Слова ударили её, как острый ледяной осколок. И всё же её охватила ярость. «Я ненавижу её», – думала она, возвращаясь к себе в комнату.
Если бы она только ответила «да»… Это могло бы изменить всю её жизнь.