Третье четверостишие представляет собой многосложное предложения состоящее и двух односложных, каждое из которых вмещает две строки. Поэт неоднократно использует тему «бережливости» в сонетах, что очень напоминает темы «бережливости» и «умеренности» в притчах Святого Писания.
«Look, what an unthrifty in the world doth spend
Shifts but his place, for still the world enjoys it
But beauty's waste hath in the world an end,
And kept unus'd, the user so destroys it» (9, 9-12).
«Взглянь, по миру с какой не бережливостью растрачивался, (поди)
Менял своё место, по-прежнему мир наслаждался им,
Но только красоту разбрасывающему по миру — конец один,
И останется неиспользованной, итак её разрушит потребитель» (9, 9-12).
В строках 9-10, повествующий использовал такой приём, как «констатация фактов», говоря о юноше используя аргументы в риторической модели: «Look, what an unthrifty in the world doth spend shifts but his place, for still the world enjoys it», «Взглянь, по миру с какой не бережливостью растрачивался, (поди) менял своё место, по-прежнему мир наслаждался им». Конечная цезура строки 9 была мной заполнена вводным словом в скобках «поди» означающее «вероятно», «вроде», которое установило рифму строки. Вводное слово в скобках конца строки 9, согласно запятой перед ним, а также по смыслу соотносится к односложному предложению следующей строки 10.
Рассматривая образы «неиспользуемых достоинств» строки 10 сонета 9, похожие образы можно встретить в пьесе Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта» акт 3, сцена 3. Поэтому фрагмент этой пьесы любезно прилагаю ниже для ознакомления и сопоставления читателем.
— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare «Romeo and Juliet» Act III, Scene III, line 129—133
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
«Which, like a usurer, abound'st in all
And usest none in that true use indeed
Which should bedeck thy shape, thy love, thy wit.
Thy noble shape is but a form of wax,
Digressing from the valor of a man».
William Shakespeare «Romeo and Juliet» Act III, Scene III, line 129—133.
«Некоторые, подобно ростовщику изобилуют во всём,
И ничем не пользуясь в их истинном применении, более того,
Какие должны подчёркивать твою фигуру, твою любовь, твой ум.
Твоё благородное обличье есть, всего лишь из воска форма,
Отступаясь от основного — доблести мужчины».
Уильям Шекспир «Ромео и Джульетта» акт 3, сцена 3, 129—133.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 11.06.2024).
Итак, если предыдущие строки 9-10 служили аргументами риторической модели третьего четверостишия, то в строках 11-12, повествующий предложил юноше логические умозаключения, исходя из приведённых аргументов предыдущих строк 9-10.
«But beauty's waste hath in the world an end,
And kept unus'd, the user so destroys it» (9, 11-12).
«Но только красоту разбрасывающему по миру — конец один,
И останется неиспользованной, итак её разрушит потребитель» (9, 11-12).
В строках 11-12, повествующий поэт предложивший юноше умозаключения, акцентировал внимание адресата на безысходности ситуации: «But beauty's waste hath in the world an end, and kept unus'd, the user so destroys it», «Но только красоту разбрасывающему по миру — конец один, и останется неиспользованной, итак её разрушит потребитель», что риторическая модель «конец один, все там будем», звучащий в контексте строки, как «заезженный» литературный штамп. Который на первый взгляд показывает огрехи, где читателю может показаться, что строки 11-12, вполне вероятно, могли быть написаны секретарём поэта, в обязанности которого входило дописывать участки произведения, недописанные автором.
Не убедительная риторика строк 11-12, это не основной источник озабоченности исследователя, который по всей вероятности не особо обратил внимания на смысловые ляпсусы в этих незабвенных строках частной переписки.
Сам смысл идеи потрясающий по своей абсурдности, ибо юноша «разбрасывающий красоту», причём свою собственную, но при этом оставляет её «неиспользованной», в то время как юноша, на самом деле, «разбрасывал» свою красоту в спальнях прекрасных придворных дам. Тем не менее, юноша разбрасывающий свою красоту, в действительности её использовал а полную силу своего холерического темперамента, от всего этого возникает закономерный вопрос.