Впрочем, иносказательный язык Шекспира в сонете 99, коренным образом отличался от иносказательного языка Эзопа тем, что бард использовал «тему культивируемых цветов» в саду, в отличии от «эзопова языка», где Эзоп использовал тему «животных» для подмены образов критикуемых им патрициев на образы животных, но находя между ними общие черты.
По мере семантического анализа сонет 99, попытаюсь донести до читателя основные параметры шекспировской строки, как образца незаурядного таланта гения драматургии, и шаг за шагом раскрывая авторский подстрочник. Вероятно, без увязки с хронологией событий автобиографического характера, подстрочник сонета 99 невозможно было бы осмысленно понять, поэтому особая благодарность частным лицам и компаниям, предоставивших необходимые исторические документы и материалы, благодаря которым у меня возникла возможность дописать это эссе.
Для удобства осмысления сонета 99, необходимо читать первые четыре строки вместе, одна за другой. В данном случае хочу заострить внимание читателя на той особенности, что в риторическом вопросе от первого лица, входящем в первые четыре строки автор не случайно кроме себя описал, ещё два действующих лица. Кроме этого, в последующих строках, согласно умозрительному приходу к исходной точке движения, автор обратился к действующему лицу вокруг которого происходила вся интрига сюжета.
Однако, сюжетная линия сонета построена по направляющей между двумя обращениями, которые в структуре сонета являются опорными точками риторических фигур сгруппированных и прикреплённых к оси между этими двумя опорными точками.
«The forward violet thus did I chide:
Sweet thief, whence didst thou steal thy sweet that smells,
If not from my love's breath, the purple pride
Which on thy soft cheek for complexion dwells?» (99, 1-4).
«Препровождающий фиалковый, поэтому упрекнул Я:
Сладкий вор, откуда ты украл твою сладость, что благоухала,
Если не от моей любви пурпурной гордыни дыхания (алкая),
Что на твоих нежных щеках в лица оттенках обитало (исчезая)?» (99, 1-4).
Итак, имеющий хоть малую толику воображения читатель, прочитав эти четыре строки закроет глаза и мысленно представит себя в эпицентре необычайно бурной придворной жизни в королевских апартаментах средневековой Англии!
Именно эту картину, имел ввиду поэт, когда писал строки сонета 99, совершенно «непонятного», как могло показаться на первый взгляд извечно суетящегося и опаздывающего исследователя.
В строках 1-4, повествующий бард использовал риторический вопрос, на котором построена структура всего сонета, в конечном счёте остальные строки связаны самим риторически вопросом заданным автором. С основного риторического вопроса начинается сюжетная линия, основанную на обобщающем аллегорическом образе одного из эпизодов придворной жизни.
Но читатель может легко различить, что в строках 1-2 бард обратился к придворной молодой фрейлине, которая как-бы «препровождает» или сопровождает в покои высочайшей особы: «Препровождающий фиалковый, поэтому упрекнул Я: сладкий вор, откуда ты украл твою сладость, что благоухала».
— Но к кому обратился поэт в первой строке сонета 99?
Итак, аллегорическим литературным символом «препровождающий фиалковый», повествующий обозначил юную фрейлину, по-видимому, одетую в платье с преобладанием оттенков фиалкового цвета или цвет её глаз. Содержание строки 2, явно отвлекает от определения пола «препровождающего», так как речь идёт о ком-то или чём-то мужского рода: «Сладкий вор, откуда ты украл твою сладость, что благоухала».
Этот приём является «отвлекающим» элементом «эзопова языка», где строки 3-4, дают конкретные намёки о ком идёт речь. В строках 3-4, повествующий бард, используя язык литературных символов говорит об украденной сладости его «любви пурпурной гордыни дыхания», которое могло принадлежать только одной персоне, это адресату последовательности «Прекрасная молодёжь юному Саутгемптону: «Если не от моей любви пурпурной гордыни дыхания (алкая), что на твоих нежных щеках в лица оттенках обитало (исчезая)?».
— Но как каким образом украденная сладость «пурпурная гордыни» дыхания стала обитать на «нежных щеках в лица оттенках» у «препровождающего фиалкового»?