МОНАХ ЛОУРЕНС
Сероглазое утро улыбнувшись нахмуренной ночи,
Посмотрит на кольцо Востока облаков с полосами света,
И конопатая тьма, словно пьяница раскачивается
Из четвёртого дня пути и огненных колёс Титана.
Ныне, прежде чем солнце продвинет его прожигающий глаз,
День приветствуя, и промозглой ночи росе дав просохнуть,
Я должен наполнить эту ивовую клетку нашу
С мрачными сорняками и драгоценно сочными цветами.
Земля, что есть природы мать — её надгробие;
Что погребальная её могила, то есть её утроба;
И из её чрева дети разнообразного вида
Мы сосём от её природного лона и находим:
Многие из многих добродетелей превосходно,
Ничто, но зато для некоторых, и все же все разные.
О, большое количество — мощная благодать, что пролегла
В растениях, травах, камнях и истинных качествах их;
Ибо ничто столь мерзкое, что на земле живёт
Но зато земле даёт некое особенное благо;
Ни что-нибудь так хорошо, но напрягалось от этого доброго пользования,
Бунтуя от истинного рождения, споткнувшись на надругательстве.
Добродетель перевернулась сама по себе в порок, неверно употребив,
И порок иногда совершала — действием достойным.
Входит Ромео
Внутри кожуры младенца этого слабого цветка
У яда есть местожительство и лекарственная сила;
Для этого, будь понюханным, в этой роли бодрит каждую часть,
Будь испробованным, все чувства оставит в сердце.
Два таких противоположных короля всё ещё разобьют их лагерь
В человеке, также, как и травах есть благодать и грубая воля;
И если худшее в нём преобладает то,
Вскоре червоточина смерти разъест полностью это растенье.
РОМЕО
Доброе утро, отец.
Уильям Шекспир «Ромео и Джульетта», акт 2, сцена 3, строка 1—31.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 04.02.2023).
Даже в первой пьесе Шекспира «Венера и Адонис» опубликованной в 1593 году, нашёл своё место литературный образ «червоточины», но внимательно вчитавшись, можно обнаружить паттерн, применённый неповторимым мастером драматургии:
— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare «Venus and Adonis», line 654—660
This sour informer, this bate-breeding spy,
This canker that eats up Love's tender spring,
This carry-tale, dissentious Jealousy,
That sometime true news, sometime false doth bring,
Knocks at my heart and whispers in mine ear
That if I love thee, I thy death should fear
William Shakespeare «Venus and Adonis», line 654—660.
Этот информатор, этот искаженья порождающий шпион,
Эта разъедающая червоточина Любви источник нежный,
Этот переносящий выдумки, (словно) ревность сварливая (в нём),
Который иногда правдивые новости, иногда лживые приносит,
Стучится в моё сердце и мне прошепчет на в ухо (вкрадчиво он),
Что если Я люблю тебя. «Тебе бояться нужно её смерти» (порой бросит).
Уильям Шекспир «Венера и Адонис», 654—660.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 17.02.2023).
Впрочем, предлагаю возвратиться к семантическому анализу сонета 99, исследование которого дало обнаружить новые грани неисчерпаемого таланта поэта.
Завершающие сонет 99 строки 14-15 входят в одно предложение, при рассмотрении следует читать вместе.
«More flowers I noted, yet I none could see
But sweet, or culler it had stol'n from thee» (99, 14-15).
«Цветов куда более Я заметил, хотя Я никого не смог разглядеть,
Но сладость, или выборочность ей была похищена — у тебя» (99, 14-15).
Можно ли, с полной уверенностью сказать, что в заключительном двустишии сонета 99, имеется посвящение «молодому человеку»? Нет, нельзя. Дело в том, что в предпоследней строке 14, нет даже намёка на посвящение, а в строке 15 читатель может увидеть заключительную реплику от третьего лица, как-бы брошенную автором в заключении перед уходом.
Безусловно, строка 14: «Цветов куда более Я заметил, хотя Я никого не смог разглядеть» служила для того, чтобы завуалировать предыдущую строку 13 и строку 15. Во всяком случае, можно лишь предположить, что психологическое состояние, описанное в строке 14, могло возникнуть у человека, только что перенесшего эмоциональную встряску от сказанного известия или чего-то случившегося с близкой для поэта персоной.
Впрочем, читателю стоит заострить особое внимание на строку 15, которую можно назвать «заключительной репликой», предназначенной по-видимому, юноше: «Но сладость, или выборочность ей была похищена — у тебя».