и редчайшее совершенство любой прекрасной её части:
где навыки Природы — только дополняли (в том),
которые Я их почитаю, и восхищаюсь Создателя мастерством.
Лишь Я почувствовал зловещее мучительное соображение тогда,
во мне подсказывающее, о чём не ведали её прекрасные глаза:
она бросает Смерть, подобно дротикам, что из её сияющих лучей,
тогда Я задумался, что улицезрел Пандору новую (в ней).
Которую все Боги согласились, собравшись на совет, (словно месть)
послать в этот грешный мир с небес:
дабы люду нечестивому бичом должна стать,
за все их провинности, с помощью которых они обижали.
Но с тех пор, как вы — мой бич, то Я буду умолять,
чтоб за мои проступки меня стегать нежно вы пожелали.
Эдмунд Спенсер «Аморетти и Эпиталамион» Сонет 24.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 04.11.2024).
(Примечание от автора эссе: следуя принципу «от обратного», умозрительно обратившись к образцам более ранней итальянской любовной лирики эпохи Ренессанса, опирающейся на воззрения неоплатонизма «Идеи Красоты», а также сонеты таких французских поэтов, как Дю Белле, Депорта, Понтюса де Тьяра, Клода де Понту (Du Bellay, Desportes, Pontus de Tyard, Claude de Pontoux). К примеру Эдмунд Спенсер (Edmund Spenser) в сонете LXXVII сборника любовной лирики «Amoretti and Epithalamion» окончательно отказался от любого объекта простого мирского обожания в экстазе откровенного признания и преклонения перед превосходящей притягательностью символа «божественной любви», строго следуя основополагающим принципам «Идеи Красоты» Платона).
Однако, давайте возвратимся к семантическому анализу сонета 15. Где в заключительном двустишии автор подводит черту под вышеизложенным обращаясь с предостережением к «молодому человеку», адресату сонета.
«And all in war with Time for love of you,
As he takes from you, I engraft you new» (15, 13-14).
«И всё это в борьбе со Временем, ради любви к вам (напоминал),
Поскольку он заберёт у вас то, что Я вам новое прививал» (15, 13-14).
В строках 13-14, повествующий поэт объяснял своих импульсы, направленные на борьбу со Временем: «And all in war with Time for love of you, as he takes from you, I engraft you new», «И всё это в борьбе со Временем, ради любви к вам (напоминал), поскольку он заберёт у вас то, что Я вам новое прививал». Как правило, некоторые исследователи и переводчики входят в замешательство из-за недопонимания заключительной фразы сонета 15: «…he takes from you, I engraft you new», «… он заберёт у вас то, что Я вам новое прививал».
Дело в том, что слово «Time», «Время» строки 13 среднего рода при переводе на русский, несмотря на это слово «he», «он» строки 14, является местоимением 3-го лица мужского рода на русском, которое указывает на предмет или лицо, о котором ведётся речь. Что даёт очевидную подсказку, где Шекспир при написании сонета подразумевал персонифицированного «бога Времени», получившего олицетворение одновременно в старом седовласом Хроносе и юном Кайросе, согласно содержанию сонета 126, согласно древнегреческой мифологии.
Фраза строки 14: «…то, что Я вам новое прививал» могла означать варианты нескольких способов «борьбы со Временем». Предположительно, что кроме упомянутых двух способов в сонете 16 «Тime's pencil, or my pupil Pen», «карандаш Времени, или моё Перо ученика», есть ещё третий, это философские постулаты и методологии из труда «Идея Красоты» Платона, где согласно теории, «претендент на самореализацию обязан был осуществлять многочисленные акты самопожертвования самого себя, ради этой идеи; и тогда совокупность второстепенных объектов суммировалась Музой в главном субъекте, продолжая жить в нём новой, — второй жизнью».
Выводы: поэт и драматург, исходя из содержания сонетов об «the procreation sonnets», «продолжении рода», входящих в группу «Свадебные сонеты», «Marriage Sonnets» (1—18), согласно классификации, установленной в 1974 году критиком Мартином Грином. Шекспир будучи автором 154-х сонетов, пытался найти действенные способы для увековечивания коллективной памяти имени юноши, его красоты и статности. Судя по результатам его трудов, эти усилия были им реализованы, — это, во-первых.
Во-вторых, автором были использованы слова-символы, написанные с заглавной буквы точно так, как в оригинальном тексте Quarto 1609 года. Впрочем, в поэзии Эдмунда Спенсера, предшествовавшей поэзии и драматургии Шекспира, также можно было встретить слова-символы, взятые из античных мифов. Помимо этого:
«Сама идея использования слов символов в поэзии, как идентификационных маркеров, которыми были помечены конкретные персоны была не столь нова для Шекспира. Эта замечательная по замыслу идея, будучи новаторским приёмом служила в качестве аллегорического языка иносказания и была реализована в сборнике лирики «Партенофил и Партенофа» Барнабе Барнса. Впрочем, слова-символы, отмеченные «курсивом и заглавной буквой» в тексте оригинала первого сборника сонетов Quarto 1609 года, согласно замыслу автора, являлись идентификационными маркерами для обозначения персон из окружения Уильяма Шекспира, которых он знал». 2024 © Свами Ранинанда.