Первые сто двадцать шесть сонетов в сборнике сонетов Шекспира, адресованы прекрасному молодому человеку. Хотя, присутствует интригующая тема «чувственной привязанности», проходящая через них, и которая, не является их главной доминирующей темой. Некоторые исследователи и критики творчества Шекспира, по понятной причине, в духе 21-го века увидели в сюжете «чувственную привязанность» автора сонетов к очевидному адресату, которому посвящалась серия сонетов «Прекрасная молодёжь».
Последние два сонета читателю на первый взгляд могут показаться кажутся несущественными. Так как, это некое подражание греческим эпиграммам, посвящённым Купидону, юной поклоннице богини Дианы и горячему лечебному источнику. По очевидно причине, они могут показаться читателю на первый взгляд, абсолютно обособленными от остальных сонетов, посвящённых тёмной леди. Но на самом деле, именно они подводят черту под последовательностью поэтического цикла. Входит ли подведение итогов автора сонетов конкретной целью?
— Не думаю, что это так, но подведение итогов входит для любого творческого человека.
Однако, с присущей лёгкостью, ряд исследователей в нескольких сонетах проследили некий эротизм, в виде якобы, сексуальной связи двух мужчин не традиционной ориентации. С чем, не могу согласится, в виду того, что аргументировал не в пользу версии «мужского эротического союза», на основании исторических и документированных биографических фактов из жизни автора сонетов, а также адресата сонетов в переводах сонетов 104, 29 и 17.
Казалось бы, весомость фактов и историческая достоверность аргументов, должны были убедить оппонентов! Но не всё так просто, наоборот, мои аргументации подзадорили некоторых воспринимающих сонеты Шекспира архаично и упрощённо в духе примитивного минимализма. К ним можно отнести «маршаковцев» — последователей короткой вычурно приукрашенной строки при переводе сонетов Уильяма Шекспира, как пример в духе переводов Самуила Маршака. Не обошлось без нападок в мой адрес. Когда очередной раз был показан, как наглядный пример тип людей, отстаивающих свою шаткую позицию «до крови из носа», свои «труды, созданные косноязычностью авторитарной власти» в течении нескольких поколений. Например, режет слух в переводах фраза, оксиморон — «исцеляющая смерть»! Сама фраза звучит вызывающе, в духе идеологии в виде вывески нацистского концлагеря. Любой врач, целитель по роду своей работы по спасению жизни людям, напрочь ни при каких условиях не приемлет такую угрожающую аллегорию перевода сонета Шекспира. Автора неудачного перевода давно нет в живых, и согласно его логике, смерть его исцелила, превратив в прах. Чего только не сделаешь, чтобы выделится из толпы подобных тебе, даже посмертно!
Не побоюсь повториться, что темы сюжетов и чувственные переживания, которые были описаны в текстах сонетов отражают широчайший спектр мировоззренческого потенциала автора сонетов. Поэтому темы сюжетов сонетов, их духовный потенциал нашли отражение во многих произведениях авторов последующих эпох, в их гениальных образцах поэзии, живописи и музыки, вплоть до наших дней. Таким образом, они служат эталоном благородства и чести в морально-этическом воспитания детей и взрослых и ныне. Именно этим объясняется необычайная популярность произведений великого драматурга и поэта Уильяма Шекспира. Их невероятной притягательностью, которой не подвластна разрушительная сила времени, времени у которого нет чувств.