Dark'ning thy power to lend base subjects light?» (100, 3-4).
«Растрачиваешь ты свою ярость на некую никчёмную песню,
Омрачаешь свою силу, одалживая основы тематик освещать?» (100, 3-4).
В строках 3-4, повествующий продолжил риторику в том же духе, как в предыдущих строках и задал второй вопрос: «Spend'st thou thy fury on some worthless song, dark'ning thy power to lend base subjects light?», «Растрачиваешь ты свою ярость на некую никчёмную песню, омрачаешь свою силу, одалживая основы тематик освещать?».
Оборот речи строки 3: «Spend'st thou thy fury», «Растрачиваешь ты свою ярость» контексте строки следует принимать более шире примерно, как: «растрачиваешь свою одержимость во вдохновении», что указывает на то, что во время написания сонета юноша был занят, вполне вероятно, верификацией песни, либо баллады другого автора.
Невзирая на это, строка 4 подтверждает предыдущее строки, лишь дополняя тем, что автор, которому оказывал творческое содействие юноша был неопытен на поприще литературы и поэзии в вопрошающей ремарке: «Dark'ning thy power to lend base subjects light?», «Омрачаешь свою силу, одалживая основы тематик освещать?».
Хочу отметить, что второе четверостишие представляет собой одно многосложное предложение, состоящее из нескольких односложных. В которых повествующий поэт использовал форму обращения «императив», не просит смиренно, а требует у Музы возвратиться и искупить свою вину, столь продолжительного своего творческого молчания.
«Return, forgetful Muse, and straight redeem
In gentle numbers time so idly spent;
Sing to the ear that doth thy lays esteem
And gives thy pen both skill and argument» (100, 5-8).
«Возвратись забывчивая Муза, и сразу же — выкупи (с честью)
За нежным перечислением Времени, так бездарно проведённом;
Спой на ухо, чтоб сделать твои напевы почитаемыми (во всём)
И придать твоему перу оба: навык и аргумент (словам)» (100, 5-8).
В строках 5-6, повествующий бард при помощи литературного приёма «императив» опосредованно обратился через Музу к юноше: «Return, forgetful Muse, and straight redeem in gentle numbers time so idly spent», «Возвратись забывчивая Муза, и сразу же — выкупи (с честью) за нежным перечислением Времени, так бездарно проведённом».
Поэт в деликатной форме, как будто обращаясь к Музе, намёками даёт знать юноше возвратиться к нему для совместного творческого сотрудничества. Искромётный юмор, присущий только Шекспиру, буквально пронизывает все строки сонета 100. Конечная цезура строки 5 была мной заполнена оборотом речи в скобках «с честью», органически вписавшимся в «шекспировскую» свободную строку. Характерно, но заполнение конечной цезуры строки 5, установило рифму строки.
«Sing to the ear that doth thy lays esteem
And gives thy pen both skill and argument» (100, 7-8).
«Спой на ухо, чтоб сделать твои напевы почитаемыми (во всём)
И придать твоему перу оба: навык и аргумент (словам)» (100, 7-8).
В строках 7-8, повествующий проложил лёгкое ироническое обращение к Музе: «Sing to the ear that doth thy lays esteem and gives thy pen both skill and argument», «Спой на ухо, чтоб сделать твои напевы почитаемыми (во всём) и придать твоему перу оба: навык и аргумент».
Аналогично звучащие на окончании слова на языке оригинала «doth» и «both» в строках 7-8, указывают на применение автором сонета литературного приёма «ассонанс», что подчёркивает иронический тон автора при прочтении этих строк.
Конечная цезура строки 7 была мной заполнена оборотом в скобках «во всём», установившим рифму строки. Конечная цезура строки 8 была заполнена словом в скобках «словам», также установившим рифму строки.
Третье четверостишие, представляющее собой многосложное предложение, в которое входят односложные. Форма «императива» характерная для «шекспировских» сонетов при обращении к персонифицированным мифологическим персонажам нашла широкое применение в строках 9-12 третьего четверостишия.
«Rise, resty Muse, my love's sweet face survey,
If Time have any wrinkle graven there;
If any, be a Satire to decay,
And make Time's spoils despised every where» (100, 9-12).
«Поднимись отдохнувшая Муза, милый облик обозри моей любви,
Коль Время располагает каждой морщинкой, высеченной там,
Если любой, то им к распаду — Сатиром быть,
И сделай добычу Времени повсюду быть презираемой» (100, 9-12).
В строках 9-11, повествующий поэт требует у Музы, чтобы она решила проблему морщин юноши, подключив содействии «бога Времени» и Сатира: «Rise, resty Muse, my love's sweet face survey, if Time have any wrinkle graven there; if any, be a Satire to decay», «Поднимись отдохнувшая Муза, милый облик обозри моей любви, коль Время располагает каждой морщинкой, высеченной там, если любой, то им к распаду — Сатиром быть».