«Каждому гимну, который соизволил способный дух
В полированном виде, пером изящным (следом вслух)» (85, 7-8).
Строку 5, согласно замыслу автора сонета 85, следует читать со строкой 7, для сохранения сюжетной линии:
«…всё ещё кричу: «Аминь» каждому гимну, который соизволил способный дух».
Согласно версии, некоторых критиков строки 5-6 сонетов 85 и 86, имеют отношение к Джорджу Чапмену (George Chapman), как одной из кандидатур на роль поэта-соперника. Ввиду того, что Джордж Чапмен в 1596 году опубликовал «Тень ночи» («The Shadow of Night — Containing Two Poetically Hymens»):
Was it his spirit, by spirits taught to write
Above a mortal pitch, that struck me dead? (86, 5-6).
Был ли это, его дух, от духов обученных писать, придя
Сверху, смертельной высоты, что насмерть поразил меня? (86, 5-6).
В строка 8 сонета 85, повествующий бард с помощью завуалированного чувством иронии дал намёк на духа: «…способный дух в полированном виде, пером изящным (следом вслух)». Сама фраза, «в полированном виде», когда речь идет о произведении, как художественном, так и литературном в творческой среде, звучит иронической характеристикой «вылизанного» произведения.
Шекспировская ироническая манера строки 8, была мной продолжена в скобках завершением строки, одновременно придав строке рифму.
«Услышав хвальбу вашу, Я говорю: «Это правда, это так»,
И к самой похвале добавив что-то большее, итак» (85, 9-10).
Иронический тон предыдущих строк, продолжен автором в строке 9, где он как бы пересказал свой диалог с поэтом-соперником: «Услышав хвальбу вашу, Я говорю: «Это правда, это так». Но строка, выглядит необычно, особенно при диалоге с поэтом-соперником, так как не отражает поведение здравомыслящего автора, когда он говорит о своём произведении.
— Но, где в этой ментальной головоломке «зарыта собака»?
С другой стороны, строку 9: «Hearing you praised, I say 'Tis so, 'tis true' / Услышав хвальбу вашу, Я говорю: «Это правда, это так», можно воспринять, как литературный приём аллюзия с ссылкой на упомянутое в Евангелие эхо, которое вторило Моисею на горе Синай: «Аминь, аминь говорю я вам. Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (заключительная часть Завета, согласно Пятикнижию Ветхого Завета, Скрижали Завета были даны Моисею Богом на горе Синай).
Исходя из этой позиции, фраза строки 9: «Это правда, это так» — Интерпретация англиканской церкви от слова на арамейском, которое звучит так: «Амэн, амэн, амэн». Хочу отметить, что при прочтении в «тфиле миньяна», также повторяется, но три раза.
Не стоит забывать, что сонет 85 не является религиозным также, как и остальные сонеты Шекспира. Поэтому сам диалог в сюжете сонета между бардом и поэтом-соперником, был написан в подчёркнуто иронической манере, присущей Шекспиру.
В строке 10, становится очевидным, что автор сонета искусственно построил проекцию поведения самого поэта-соперника в подобной ситуации, переложив эту проекцию через стихотворную строку на себя: «И к самой похвале добавив что-то большее, итак». Но перенос поведенческой проекции поэта-соперника на себя, был сделан автором сонета мастерски, чтобы в ходе изложения строк 9-10 не уязвить самолюбие поэта-соперника.
«Но, что в моих мыслях, которые любили — вы
(Хотя, числом задним пришли слова), заняв свой ранг до меня» (85, 11-12).
В строке 11, повествующий бард, продолжая сюжетную линию остроумно продолжил диалог с поэтом-соперником: «Но, что в моих мыслях, которые любили — вы». В строке 11, автор дал намёк на схожесть эпизодов произведений автора сонета поэта-соперника. О которой мной уже было написано ранее в эссе с переводами сонетов 18, 144 Уильяма Шекспира.
Исходя из этого намёка, можно предположить, что поэтом-соперником мог быть поэт Самуэль Даниель. Согласно словам самого Даниеля, знаменитая Мэри Сидни, графиня Пембрук научила его писать стихи в её салоне. В литературном салоне графини Пембрук, произошло первое знакомство, переросшее в тесную братскую дружбу Самуэля Даниеля с известным лингвистом Джоном Флорио.
Строка 12, подтверждает пространственный намёк предыдущей строки: «(Хотя, числом задним пришли слова), заняв свой ранг до меня». Нам уже известно, что Самуэль Даниель получил свой ранг придворного поэта, который в елизаветинскую эпоху назывался — поэт-лауреат.