Выбрать главу
89
Как дикий Голубь[252] средь ветвей безлистых О горлице исчезнувшей грустит,[253] Моля её вернуться в песнях истых, И ждёт, когда подруга прилетит. Так ныне я обрёл печальный вид, Рыдая об отсутствии любимой, И горестно брожу среди ракит, Стеная словно голубь, нелюдимый. Не радостью, под Небом возносимой, Утешусь я — мне даст покой навек Её безгрешный облик несравнимый, Чем восхищён и Бог, и человек. Мой день погас, её лишённый света, И жизнь мертва, блаженством не согрета.

[АНАКРЕОНТИКА][254]

В дни юности моей Эрот, Слепой малыш, слукавил:[256] Чтоб в яром улье взял я мёд, Мне храбрости прибавил. Но видя, как ужален я, Он улетел в свои края.
[II][257]
Охотясь, зрит Диана[258] днём Эрота, что забылся сном У своего колчана; Она стрелу златую в нём Сменила на свою тайком — И ей нанёс мне рану Эрот, а со стрелой Эрота Диана вышла на охоту.
[III][259]
Тайком узрел я, как прельщён, Явился к милой Купидон, И ей промолвил: «Здравствуй, мама!» Я засмеялся; и смущён, Стыдясь, покрылся краской он: Малыш Венеру спутал с Дамой. Ему сказал я: «Не красней, Ошиблись многие пред ней».
[IV][260]
Раз, на коленях матери лежащий, В дремоту впал Эрот. Тут нежной пчёлки, яростно жужжащей, Послышался полёт. 5 Ребёнок, сим гуденьем пробуждённый, На пчёлку бросил взгляд: «Тварь малая, но голос исступлённый, И будит всех подряд. Сердясь, она кружит затем, 10 Чтоб угрожать бесстрашно всем».
Но улыбаясь, мать ему сказала, И в шутку, и в серьёз: «Смотри, ты сам почти такой же малый, С тебя такой же спрос. 15 Страдают от тебя на небе боги, И люди на земле: Им, спящим, досаждаешь ты в чертоге, Подобно сей пчеле. Ты иль жестокость отврати, 20 Иль тихо, словно лист, лети».
Однако захотел мальчишка злой Прервать её полёт, С беспечною отвагой за пчелой Погнался наш Эрот. 25 Но лишь её рукою он зажал — Ужалила пчела: Тогда он заревел и завизжал: «Как рана тяжела! Кого я презирал дотоль, 30 Мне жалом причинила боль».
Бежит он прямо к матери своей Поплакаться о горе: Она смеётся над забавой сей, Хотя печаль во взоре. 35 «А как же, сын мой, жгуча боль у тех, Чьё сердце ты пронзаешь, Наносишь раны для своих утех, И жалости не знаешь. Имей же состраданье впредь, 40 Не дай влюблённым умереть».
Стенающего мальчика накрыла Она своей полой; Как жалостно он каялся в постылой Насмешке над пчелой. 45 Но мать ему перевязала раны, Бальзамом умастив, В источнике любви своей желанной Затем его омыв. Пусть часто пчёлы жалят нас — 50 С Венерой ждёт блаженства час.
Но вскорости шалун вернулся снова — Его болезнь прошла: Он посвежел, по-прежнему готовый Надеть личину зла. 55 И вот любви стрелой остроконечной Нанёс мне рану он: Забыл наказы матери беспечно Жестокий Купидон. Теперь томлюсь я в ожиданье — 50 Уймёт ли он мои страданья.
FINIS

EPITHALAMION[261]

1
О, сведущие сёстры,[262] часто мне Иных вы приукрасить помогали, Кто ваших рифм достоин был вполне; И слыша имена, что в них звучали, 5 Великая[263] не презирала лэ,[264] Лишь радуясь хвале. Когда ж вы от превратностей фортуны, Любви иль смерти плакали во мгле, Тогда звучали грустно ваши струны, 10 Учились реки с рощами у вас Печалиться в тот час. Но горестным словам теперь не место, Венками увенчайтесь, чтобы вновь Помочь мне восхвалять мою Любовь, 15 И пусть никто не выскажет протеста: Как пел Орфей свою невесту,[265] Так буду я свою невесту петь; Леса ответят мне, чтоб эхом прозвенеть.
вернуться

252

Как дикий Голубь... — Голубь является всеобщим символом Святого Духа. Кроме того, влюбленных традиционно сравнивали с голубем и голубкой.

вернуться

253

О горлице исчезнувшей грустит... — Ср.: «Голубица моя в ущелий скалы под кровом утеса! покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой; потому что голос твой сладок и лице твое приятно» (Песнь Песней, 2:14).

вернуться

254

Четыре небольших анакреонтических стихотворения перед своим «Эпиталамием» Спенсер разместил по образцу «Эпиталамия на бракосочетание императора Гонория и Марии, дочери Стилихона» (Epithalamium de Nuptiis Honorii Augusti) позднего римского поэта Клавдия Клавдиана. Перед своим Эпиталамием Клавдиан разместил четыре фесценнинских стихотворения (Fescennina), обычно представляющие собой народные стишки с сатирическим или фривольным содержанием (см.: URL: http://penelope.uchicago.edu/Thayer/LZRoman/Texts/Claudian/Fescennina*. html (дата обращения 24.04.11).

вернуться

255

Для сюжета «истории пчелы» в этой строфе Спенсер переиначил начальные строки идиллии XIX Феокрита: «Эрос однажды, воришка, сердитой пчелой был ужален, // Соты из улья таскал, а она ему кончики пальцев // Больно ужалила» (Феокрит. Мосх. Бион. Идиллии и эпиграммы / Пер. М.Е.Грабарь-Пассек. — М., 1958. С. 88).

вернуться

256

Эрот, // Слепой малыш, слукавил... — «Мальчик особенный он... хитёр и на злостные шутки охотник» (Мосх. Эрос-беглец // Там же. С. 149).

вернуться

257

Это стихотворение, скорее всего, является вольным переводом эпиграммы CLXXII «De Diane» (1524) из книги «Эпиграмм» Клемана Маро: «L’Enfant Amour n’a plus fon arc eftrange...» (Edmund Spenser’s Poetry: Authoritative Texts, Criticism / by Hugh Maclean, Anne Lake Prescot. — New York: Norton, 1993. P. 623-624).

вернуться

258

Диана — древнеримская девственная богиня-охотница, покровительница целомудрия, аналог греческой Артемиде, сестра-близнец Аполлона, дочь Зевса (Юпитера) и богини Лето (Латоны).

вернуться

259

Третье шутливое стихотворение Спенсера — точный перевод эпиграммы CLII Клемана Маро «De Cupido et de sa Dame» (1527): «Amour trouva celle qui m’eft amere...» (ibid.).

вернуться

260

Здесь в основе сюжета лежит одно из анакреонтических стихотворений (Anacreontea, 35), найденное Анри Эстьеном в 1549 г. и напечатанное в составе его «Анакреонтики» в 1554 г. (Hutton James. Cupid and the Bee // Essays on Renaissance Poetry / Ed. Rita Guerlac. — Ithaca: Cornell Univ. Press, 1980. P. 106-131).

Есть русский перевод с греческого оригинала (Парнас: Антология античной лирики. — М., 1980. С. 115). Именно эту анакреонтику в качестве источника использовал Пьер де Ронсар в IV «Книге Од» (Ода XVI). См. также: мадригал Тассо (Tasso. Rime, 255) — «Mentre in grembo a la madre Amore un giorno», также представляющий собой вариацию данного анакреонтического стихотворения.

вернуться

261

Для этого произведения, кроме эпиталамиев Катулла — LXI, LXII, LXIV (Катулл Гай Валерий. Сочинения / Пер. О.Славянки. — М.: «Русская панорама», 2009. С. 76-131), Спенсер частично использовал некоторые тексты других латинских эпиталамиев: Публий Папиний Стаций. «Эпиталамий в честь бракосочетания Стеллы и Виолентиллы» (Statius. Epithalamium in Stellam et Violentillam // Silvae. I; see: URL: http: //www. ancienttexts.org/library/latinlibrary/statius.silvael.html (дата обращения 25.04.11) — далее: Statius. Epith, in Stellam); Клавдий Клавдиан. «Эпиталамий на бракосочетание императора Гонория и Марии, дочери Стилихона» (Claudian. Epithalamium de Nuptiis Honorii Augusti. See: URL: http://penelope.uchicago. edu/Thayer/L/Roman/Texts/Claudian/Epithalamium*. html (дата обращ. 25.04.11) — далее: Claudian. Epith. Honorii).

вернуться

262

...сведущие сёстры... — «...к сестрам ученым...» (Овидий. Метаморфозы, V, 255 / Пер. С.Шервинского). Речь идёт о девяти Музах (др.греч. «мыслящие»), дочерях бога Зевса и титаниды Мнемосины (богини памяти), покровительницах наук, поэзии и искусств.

вернуться

263

Великая... — Королева Англии Елизавета I.

вернуться

264

лэ — форма старинной французской поэзии, большое стихотворение из 24 строф. Словом «лэ» в Англии также называли короткую балладу или песенку.

вернуться

265

Как пел Орфей свою невесту... — Орфей, знаменитый мифический певец и музыкант. Когда жена его Эвридика умерла от укуса змеи, он спустился в Аид и стал просить Плутона вернуть её на землю. Плутон обещал Орфею исполнить просьбу, если он, ведя свою супругу, не взглянет на неё, прежде, чем придёт в свой дом. Орфей же, не послушавшись, обернулся и взглянул на Эвридику. И она воротилась в обитель душ (Овидий. Метаморфозы, X, 1-63; Вергилий. Георгики, VI, 453-527). Свадебная музыка и пение в Эпиталаме имеет орфическую силу и служит одновременно для завоевания его невесты, так и для вовлечения во всеобщую гармонию всех участников и отвечающих лесов. Именно потому в конце каждой строфы Спенсер использует рефрен, который служит для выражения центральной мысли поэмы об участии всего окружения, а, может, и целой вселенной в этом частном событии.