Бог верности и правды для живых,
Эрот взлетит над низким вожделеньем
В чистейший мир на крыльях золотых.
А похоть с неприглядным опереньем,
180 С трусливым малодушным опасеньем
Дороге в поднебесье предпочтёт
Зарыться глубже в землю, будто крот.
27
Для похоти милей навоз да грязь,
Чем весь простор, раскинутый над нами.
185 Ей хочется зарыться вглубь, таясь,
Когда сияет солнечное пламя.
А горний свет, даря Любовь мечтами,
Её толкает из земных тенёт
Вздыматься до заоблачных высот.
28
190 Любовь — оплот душевной чистоты.
Она, питая ненависть к порокам,
Привносит в разум новые черты,
Палит могучим пламенным потоком
И порождает мысли о высоком.
195 Любуясь ими разум наш в ответ,
Как в зеркале, в них видит горний свет.[357]
29
В сознанье идеал запечатлён,
В мозгу звенят божественные звуки.
Мечтая, человек не насыщён,
200 Он, как Тантал,[358] испытывает муки,
Хоть счастье близко, протяни лишь руки...
Первоначально вспыхнувшую страсть
Уж не загасит никакая власть.
30
С тех пор Любовью горней полон ум,
205 И к ней стремится нощно он и денно
Средь радостей, надежд, забот и дум,
Постигнув, как Любовь благословенна
И рядом с нею все святыни бренны.
С Любовью трижды счастлива душа,
210 Лишь с нею жизнь светла и хороша.
31
Хотя для всех желаний есть предел,
И человек далёк от счастья ныне,
Что Небеса дадут ему в удел
Небесной королевы благостыню,
215 Лелеет в сердце он свою святыню —
Прекраснейшую из прекрасных дам.
И полон счастья, заходя к ней в храм.
У любящего в думах голова:
Как милой угодить, что ей по нраву,
220 Какие достиженья мастерства,
И подвиги, и знаки бранной славы
Его возвысят перед ней по праву.
Влюблённого не остановит страх —
В груди решимость и огонь в глазах.
33
225 Ты — бог, Эрот, могучий вождь его:
Ты, хоть и слеп,[360] через моря и пламя
Веди его, пусть верит в торжество,
Хоть с копьями враги, или с мечами.
И пусть он все угрозы победит,
230 Раз Ты ему дал острый меч и щит.
34
Пример — Леандр,[361] отдавшийся волне,
Ахилл,[362] мечи сметающий и пики,
Эней,[363] жену спасающий в огне,
Орфей, упорно шедший к Эвридике[364]
235 Сквозь гневный вой и яростные крики.
Эрот! Ты знаешь путь сквозь Рай и Ад,
Ведомые тебя боготворят.
35
И коль от этих рисков и трудов
У милой станет больше доброй воли,
240 Как радоваться любящий готов!
Он позабудет бывшие дотоле
Страдания, несчастия и боли,
Пусть даже смерть. Он умер бы опять,
Чтоб милую свою завоевать.
36
245 Но даже благосклонный видя взор,
Не будет никогда он знать покоя,
Старанья все приложит с этих пор,
Чтоб быть всегда с подругой дорогою,
Обняв её с любовью всеблагою;
250 И верить, он — единственный — любим,
В любви любой соперник нестерпим.
37
Приходит страх, пугая всё сильней,
И страждет ум от тягостных мучений.
Мелькает рой тревожащих теней,
255 Нарушен сон, и тысячи видений
Родятся из-за ложных подозрений.
Кто не любил, по слухам, наугад,
Не может и представить этот ад.
38
Боязнь и зависть порождают ложь,
260 И подозренья носятся кругами,
И скорбных опасений не уймёшь;
Сомнения, что вспыхивают сами,
Притворными разносятся друзьями:
А дерзостные вражьи языки
265 Влюблённых словно режут на куски.
39
И есть ещё проклятие для всех —
Червь язвенный, чудовищная Ревность,[365]
Что сердце ест, рождает жёлчью грех
И обращает радости в плачевность,
270 Губя восторги, счастье и душевность.
От ревности страдает сам Эрот,
Она все удовольствия гнетёт.
Вот как, Эрот, ты обставляешь вход
На небеса, чтоб шёл, глаза не хмуря,
275 Но с верой и любовью твой народ.
Когда сникают тучи после бури,
Блеск Солнца ярче и славней в лазури.
Ты паству сквозь Чистилище ведёшь,
А тот, кто верен, в Рай твой будет вхож.
вернуться
Спенсер изображает Эрота как бога, несущего людям божественную красоту и вызывающего у них презрение к низменной похоти. Такой Эрот «обладает могуществом поистине величайшим и приносит нам всяческое блаженство, позволяя дружески общаться между собой и даже с богами» (Платон. Пир, 188е / Пер. С. Апта). Те, кто вдохновлены этим Эротом «сознают, что чувственная красота — образ другой, более совершенной красоты, и, оставив, любовь к ней, стремятся к созерцанию небесной красоты» (Пико делла Мирандола. Комментарий к канцоне о любви Джироламо Бенивьени // Эстетика Ренессанса: Антология. В 2-х тт. — М., 1981. Т. 1. С. 198).
вернуться
Как в зеркале, в них видит горний свет... — Ср.: «И всё это философ Гвидо Кавальканти вложил в свои стихи. Как зеркало, тронутое лучом солнца, в свою очередь светится и отражением этого света воспламеняет помещенную вблизи против него шерсть, так, определяет он, часть души, которую называет и омраченным воображением и памятью, поражается, подобно зеркалу, изображением красоты, занимающей место самого солнца, как будто неким лучом, воспринятым посредством глаз, — поражается так, что она сама себе образовывает из него другое изображение, как бы отблеск первого изображения, благодаря которому, подобно шерсти, возгорается сила вожделения и любви» (Фичино. Комментарий... С. 218).
вернуться
Тантал — мифический герой, сын Зевса и нимфы Плуто. За многие свои преступления был наказан в Аиде тем, что постоянно находясь в воде озера по самый подбородок, не мог напиться, так как вода высыхала сразу, когда он хотел дотронуться до неё губами. А с берега к нему склонялись различные фруктовые деревья, ветви которых ветер сразу же поднимал вверх, как только Тантал пытался схватить сочные плоды (Гомер. Одиссея, XI, 582-592).
вернуться
Ср.: «Тот же Эрот, который в иных занятиях делает влюбленного небрежным и неискусным, в делах любви придает ему ловкость и пыл, заставляя удивительными способами добиваться милости любимого — то опутывая его хитростью, то завлекая лестью, то смягчая красноречием, то привлекая пением» (Фичино. Комментарий... С. 202).
вернуться
Ты, хоть и слеп... — Эрот (Купидон) изображался в эпоху Возрождения слепым малышом, который своими стрелами разжигает во влюблённых чувственную любовь. Однако, следуя орфической традиции, неоплатоники считали, что Эрот всё видит своим разумом и глаза ему не нужны. В комментариях к Проклу Марсилио Фичино, вслед за Пико делла Мирандолой, утверждал, что Эрот слеп потому, что «главной и скрытой его красотой» является интеллект.
вернуться
Леандр — юноша из города Абидос в Троаде, который полюбил жрицу богини Афродиты Геро, жившую в городе Сест, расположенном на противоположном берегу пролива Геллеспонт. Каждую ночь Леандр переплывал пролив, чтобы встретиться с любимой. Чтобы указать Леандру путь Геро зажигала факел на башне. Но однажды огонь погас и Леандр утонул. Утром его тело волны Геллеспонта принесли к ногам Геро. В отчаянии девушка бросилась в море с той башни, на которой погас её огонь (Стаций. Фиваида, VI, 542-547; Овидий. Героиды, XVIII, 19).
вернуться
Ахилл — главный герой поэмы Гомера «Илиада», после смерти своего любимца Патрокла, вернувшийся на войну и поразивший множество троянцев, в том числе сына царя Приама Гектора (Гомер. Илиада, XVIII-XXII).
вернуться
Эней — сын Анхиза и Афродиты. После взятия греками Трои, Эней вынес из пылающего города всю свою семью (отца Анхиза, сына Юла и супругу Креусу), однако в последний момент всё же потерял свою жену (Вергилий. Энеида, II, 721-745).
вернуться
Орфей, упорно шедший к Эвридике... — См. комментарий к строфе 1 «Эпиталамия».
вернуться
Червь язвенный, чудовищная Ревность... — Ср.: «Там, где царит Любовь, там Ревность злая... // Червяк, любви грызущий вешний цвет» (Шекспир. Венера и Адонис / Пер. Б.Томашевского).
вернуться
Спенсер изображает влюблённого, которому необходимо пройти через римско-католическое Чистилище, чтобы попасть в языческий Рай наслаждений и услад.
Можно предположить, что Спенсер видит в католицизме некий языческий символ в противоположность истинной протестантской вере, которая легла в основу «Гимна в честь Небесной Любви» (The commentary and notes // The Yale Edition of the Shorter Poems of Edmund Spenser / Ed. by William Oram and all. — New Haven: Yale University Press, 1989).