Выбрать главу
И так, пока дышать и видеть люди будут, Они, твердя мой гимн, тебя не позабудут.

19

Закрой свой львиный зев, прожорливое Время, — И пусть сама земля пожрет своих детей! Лиши тигрицу гор стальных ее когтей И Феникса сожги в крови его, как бремя!
В течении своем твори и разрушай И делай, что на ум ни вспало бы порою, И с миром, и с его увядшей красотою, Но только одного проступка не свершай:
Не проводи на лбу, из всех на самом лучшем — Лбу друга моего — злых черт своим пером; Нетронутым оставь в пути его своем, Чтоб образцом красы он мог служить в грядущем.
Но если б ты его и превратило в прах, Он будет юным жить всегда в моих стихах.

20

Тебе девичий лик природой дан благою — Тебе, что с ранних пор владыкой стал моим, И нежный женский пыл, но незнакомый с тою Податливостью злой, что так присуща им,
И боле страстный взор и менее лукавый, Златящий все, на что бывает устремлен; Но цвет лица — мужской, со всей своею славой, Опасный для мужей и милый для их жен.
Ты б должен был, мой друг, быть женщиной наружно, Но злой природы власть, увы, тебе дала, Мой ненаглядный, то, что вовсе мне не нужно, И тем меж нами нить любви перервала.
Но если создан ты для женского участья, То мне отдай любовь, а им — тревоги счастья.

21

Я не похож на тех, чья Муза, возбуждаясь К святому творчеству живою красотой И в гордости своей самих небес касаясь, Красавицу свою равняет то с луной,
То с солнцем золотым, то с чудными дарами, Лежащими в земле, в глубоких безднах вод, И, наконец, со всем, что вкруг нас и над нами В пространстве голубом сияет и живет.
О, дайте мне в любви быть искренним — и верьте, Что милая моя прекрасней всех других, Рожденных женщиной; но как ее ни мерьте, Все ж будет потемней лампад тех золотых,
Что блещут в небесах! Пускай другой добавит! Ведь я не продаю — чего ж ее мне славить?

22

Нет, зеркалу меня не сделать стариком, Покамест юность лет одних с тобою будет; Когда ж замечу я на личике твоем Морщину — о, тогда пусть смерть меня рассудит!
Краса, в которой ты судьбой заключена, Мне сердце как плащом волшебным покрывает, Так как она в тебе, мой ангел, обитает. Ну как же мне, друзья, быть старей, чем она?
О, охраняй себя, подруга дорогая, Как сам себя начну теперь я охранять, Твое сердечко тем от бед оберегая, Как хилое дитя заботливая мать!
Умру — о и своем ты сердце брось заботу; Ведь ты мне отдала его без повороту.

23

Как молодой актер — не редко что бывает — Затверженную роль от страха забывает, Иль пылкий человек, игралище страстей, От силы чувств своих становится слабей:
Так точно и со мной! Излить речей любовных Не смею я пред ней, не веруя в себя, — И, страстно всей душой прекрасную любя, Слабею и клонюсь в страданьях безусловных.
Так пусть стихи мои, как смелый проводник, Предшествуют в пути словам моим безгласно И молят о любви успешней, чем язык Мой умолял тебя так часто и напрасно.
О, научись читать, что в сердце пишет страсть! Глазами слышать лишь любви дано во власть.

24

В художника мой глаз мгновенно превратился И светлый образ твой на сердце начертил, Причем портрету стан мой рамой послужил; Художника ж талант в том ясно проявился,
Что поместил он твой законченный портрет В жилище сердца так, что ясных окон свет Ему глаза твои и блеск их затемнили. Так вот как нам глаза прекрасно послужили:
Мои — твой образ мне представили живым, Твои же — служат мне проводниками света, Дающими лучам полудня золотым Возможность увидать предмет любви поэта.