— Никаких "но"! Я сказал завтра — значит завтра! — и блаженно растянулся на кресле-качеле. А я… А меня... ну такая злость взяла, что я.. ага, молчала я, ошарашенная перспективой остаться фиг знает где один на один с этим парнокопытным!
"Лось он!" подтвердило Возмущение, но Восхищение радостно добавило: "Зато какой породистый!". По привычке шикнув на оба внутричерепных голоса, я попыталась не заорать на ультразвуке. Было сложно. От негодования я покраснела и по старой привычке потянула руку ко рту. Сплюнув горькую хрень, которой меня заставляют обрабатывать ногти, дабы избежать обгрызания, я возмущенно засопела.
— Света, я нанимал переводчика, а не нервного ежа. — недовольно протянул Матвей и скосил одним глазом, в то время как второй черный глаз продолжал прятаться под веком, — Прекрати фыркать и успокойся, здесь ты в безопасности.
Хотелось рявкнуть ему что-то обидное, но мысли были повернуты вовсе не туда, от чего я еще больше покраснела. Словно уловив отголосок моих размышлений, парень открыл оба глаза и с саркастичной ухмылкой мне поведал:
— И покушаться на твою девственность тоже никто не собирается. Знаешь ли, я очень ценю свой покой и поэтому с сотрудниками шашни не завожу.
— Пф-ф! Да больно надо! Это последнее о чем я мечтаю! — ну да, а мысленно уже вижу Матвея топлес... Тьфу ты! Сгинь! — Слушай, а давай ты меня домой отвезешь? — на это он только качает головой, и я решаюсь на очередной вопрос: — Ну вызови мне хотя бы такси, а то у меня зарядки на телефоне нет и я сама позвонить не могу.
— Света-Света-Света… Ладно, придется с тобой на чистоту поговорить. — я замерла, боясь спугнуть момент "великого и грандиозного откровения", — Никто и никуда сегодня отсюда не уедет.
С каждым произнесенным словом мое мнимое спокойствие улетучивалось, а на его место приходила НАСТОЯЩАЯ злость.
— То есть, ты с самого начала и не думал отвозить меня домой? Ты! С самого начала лгал?!
— Да. Так и есть. Конечно, я попытался все обставить так, чтобы сложившаяся ситуация не выглядела подозрительно, но ты сама все испортила. — очень спокойно и даже равнодушно просветили меня.
— Ах! Так это теперь моя вина?! Раз не получилось сделать меня дурой, ты решил во всем обвинить?! — я плевалась ядом и сарказмом, и больше всего меня бесила умиротворенная рожа парня.
— Светлая, достала. Помолчи минуту и дай мне отдохнуть.
— Как ты меня назвал?! — я вспомнила, как в детстве меня так называла мама и.. вроде был еще кто-то, кто так меня называл. Вздрогнув, отгоняя воспоминания, я принялась штурмовать крепость по имени Матвей. — Как ты меня назвал, я спрашиваю?
— Света, мне кажется, что ты устала и тебе пора отдохнуть. Спи! — все еще не веря своим ушам и высказываниям парня, я попыталась возразить этому самоуверенному самцу, но поняла, что язык меня больше не слушается, а я сама проваливаюсь в сон.
****
Проснулась я в своей кровати, мелко содрогаясь от холода, покрывало сбилось комом у моих ног, а я осталась в легкой ночнушке и наполовину укрытая простыней. Повернула голову — окно на распашку, солнце только-только начало подниматься на небосвод и утреннюю прохладу еще не успело разогнать. Мое сердце почему-то громко стучало и билось где-то в горле, ощущение тревоги, какой-то первобытный страх завладел моим сознанием. С трудом оторвала голову от подушки: головная боль обручем сдавила черепушку, пульсировала в висках и раскаленным прутом врезалась в левый глаз. Еле дотянулась до флакона с таблетками, стоящего на тумбочке у кровати, взяла парочку пилюль и запила водой. Через минуту попустило.
Прогноз погоды на сегодня обещал, что день будет жарким, поэтому, наконец совладав с ленью и неохотой вставать, я поднялась из постели и направилась к шкафу, отыскала пару легких джинсов и футболку, обула балетки. Решила поменять свою необъятную сумку на небольшой рюкзак. Забросила туда только самое необходимое. Еще кинула в недри тетрадь и пару простых карандашей, мало ли. Подкрасила ресницы и … застыла! Я смотрела на фотографию в прихожей, где мы с мамой запечатлены на фоне египетских пирамид, где мы были три… нет, четыре года назад. Мы с мамой такие счастливые, она смогла вырваться с работы на целых три (!!) недели. Я радостная, шестнадцатилетняя, в балахоне, которые носят аборигены спасаясь от жары, и в длиннющем сарафане бирюзового цвета… На заднем плане, в группе туристов, стоял... Матвей! За черными очками не было видно куда он смотрит, но уверенность, что взор его был направлен именно на нас, не покидала и не таяла.