Уходя от одних мужчин, сходясь с другими, Сонька постоянно училась воровскому ремеслу. Ее мастерство с годами росло, комбинации становились все изощренней, все сложней. Было время, когда Сонька вошла в криминальное сообщество «Червонных валетов», члены которого занимали в обществе высокое положение, но сами занимались аферами с дорогостоящей недвижимостью. В конце концов, после «аферы Шпеера», все участники сообщества угодили в тюрьму. От рук полиции ускользнули только Павел Карлович Шпеер, организатор аферы по продаже дома князя Долгорукого английскому лорду, и Сонька Золотая Ручка. Она снова переиграла опытнейших аферистов, доказав, что является воровкой высшего класса.
Сонька не жалела своих мужей. Если дело принимало опасный поворот, она могла подставить супруга, сдать его в руки полиции, чтобы самой в это время сбежать. Правда, забрав все деньги, позже Сонька старалась реабилитироваться, приглашала бывшего супруга принять участие в одной из ее комбинаций. Идея изобразить фальшивого нотариуса для оформления мошеннической сделки по продаже дома, которой воспользовался Шпеер, принадлежала Соньке. Позже по этой же схеме она ограбит бывшего директора саратовской гимназии Динкевича, оставит его семью без копейки, а самого Михаила Осиповича доведет до петли.
Чуть подробней о мужьях Соньки. Достоверной информации немного, поэтому постараемся собрать то, что есть. Второй супруг Соньки — Шелом Школьник. По некоторым сведениям, Шейндля-Сура после клинского провала, случившегося в самом начале ее воровской карьеры (уже описанный случай с юнкером Горожанским), вернулась в Варшаву и там вышла замуж во второй раз, решив еще раз попытаться стать добропорядочной домохозяйкой. От Школьника она вскоре сбежала, опять же, прихватив все его деньги.
У этой версии есть два сомнительных момента. Почему, поселившись в Варшаве, Сонька не попыталась вернуть дочь, которую воспитывал ее первый муж? Похоже, она даже не решилась увидеть дочь. Второй момент — Шелому Школьнику приписывают соучастие в авантюрах Соньки. Впрочем, то же самое касается и Исаака Розенбада. И мы уже говорили о том, что вряд ли Розенбад мог быть ее соучастником хотя бы в силу разницы в возрасте.
Михель Бринер (варианты написания фамилии — Бренер, Бреннер). С ним Сонька сбежала от Школьника. Бринер славился как умелый «щипач» — вор-карманник, специализирующийся по краже бумажников. Бринер работал в Варшаве. После знакомства с Сонькой Бринер решил перебраться в Петербург. Здесь он и Сонька грабили дачи чиновников в пригородах северной столицы. Вскоре после переезда Бринер сколотил шайку из одесских воров. И Сонька, предпочитавшая работать в одиночку, впервые вошла в сообщество «коллег».
Считается, что именно Бринер подсказал Соньке идею аферы под названием «гутен морген». Люди беспринципные, супруги (а Сонька и Бринер оформили свои отношения) не видели ничего зазорного в том, чтобы Сонька использовала свои женские чары для обмана жертвы. Во время исполнения этого «коронного номера» Золотая Ручка частенько укладывалась в постель постояльцев гостиницы, в которой промышляла.
В 1870 году Сонька и Бринер попались в Петербурге с поличным. Бринер угодил в тюрьму, но Золотой Ручке удалось ускользнуть. Она сбежала прямо из полицейского участка. Чтобы переждать тревожные времена, она укатила в Европу. Вскоре к ней присоединился муж, которому удалось отвертеться от серьезного срока. Они выступали как русская аристократка и ее слуга. Вместе с Бринером Сонька провернула две масштабные аферы — в Вене и Берлине. Но в 1871 году отношения между супругами испортились. Сонька вернулась в Россию, поселившись на этот раз в Одессе. Михель Бринер остался где-то в Европе.
В Одессе Сонька познакомилась со своим последним официальным мужем — Михаилом Яковлевичем Блювштейном. Чувство было настолько сильным, что Сонька развелась с Бринером и оформила брак с Блювштейном. От него в 1875 году она родила дочь Софью, а в 1879 — дочь Антонину.
Любопытно, что в 1876 году отношения между Блювштейном и Сонькой осложнились. Она ушла от мужа к Элиасу Венигеру, перебралась в Вену, где была схвачена полицией за кражу 20 тысяч талеров. Венигеру пришлось отвечать, а Сонька вышла сухой из воды — ей удалось очаровать умелого адвоката, который и доказал ее невиновность. Обвинения с Соньки были сняты. Уезжая из Вены в Краков, она умудрилась обокрасть и своего благодетеля. В результате адвокат лишился дорогих золотых часов.
Сонька вернулась в Одессу и воссоединилась с Блювштейном. Вскоре в приморском городе появился и бывший муж Соньки Бринер. Долгое время все трое разъезжали по России, грабя богатых пассажиров поездов. Попутно они проворачивали задуманные Сонькой аферы. При этом она привлекала к делу не только мужей, но и своих бывших сожителей, вроде шулера Владимира Кочубчика (Вольф Бромберг, роковая любовь Золотой Ручки).
Летом 1880 года Сонька и ее подельники попались. Их этапировали в Москву и судили. На скамье подсудимых рядом с Сонькой сидели Бринер, Блювштейн, Кочубчик и некий Шмуль Боберман (в газетных репортажах он значился как «временно отпускной рядовой»).
Как ни странно, больше всего досталось ей — мужья и сожители Соньки отделались незначительными сроками тюремного заключения. На Золотую Ручку же повесили все преступления, в которых были замешаны она и ее подельники. Вероятно, и следователи, и судьи понимали место Золотой Ручки в этой команде аферистов.
МАМАША
О материнстве Соньки известно еще меньше, чем о ее любовных похождениях. Ясно, что Софья Ивановна Блювштейн не отличалась высокими моральными нормами поведения. Напротив, понятия верности, супружеского и материнского долга были наполнены совершенно иным смыслом, нежели для других, законопослушных мещан. Само слово «семья» имело для нее иной смысл. Семьей, судя по ее отношениям с мужчинами и членами сообщества «Червонные валеты», был союз подельников, «коллег» но воровской профессии.
Какой же она была матерью? А какой матерью могла быть женщина легкого поведения, воровка, которая привыкла лгать с детства, которой было неведомо чувство глубокой привязанности к кому бы то ни было?
Судьбой дочери от первого брака Суре-Ривки она даже не интересовалась. Во всяком случае, в разговоре с Дорошевичем Сонька, уже женщина в возрасте, со слезами говорила о дочерях от последнего брака с Михаилом Блювштейном. О Суре-Ривке речи не шло.
Неизвестно, что стало со старшей дочерью Золотой Ручки. Неизвестна и судьба первого супруга Исаака Розенбада. Он не мог участвовать в авантюрах сбежавшей супруги в силу возраста и своего положения. Если Шейндля-Сура была дочерью своего отца и с детства видела, чем ее родители зарабатывают — скупкой краденого и ростовщичеством, — то старик Розенбад принадлежал к другому кругу местечкового еврейства. Он всю жизнь пытался выбраться из бедности, занимался тем, чем закон позволял ему зарабатывать на жизнь — торговал булочками, хлебом, мучными изделиями. Это был скромный торговец, который за долгие годы скопил не так уж и много денег. Разные источники сообщают, что Сонька сбежала от первого мужа, прихватив все семейные накопления, то есть накопления Исаака Розенбада. Речь идет о 500 рублях. Деньги по тем временам немалые, но и не особенно большие. Богатством это не назовешь.
Помимо трех дочерей в последние годы стало известно о сыне Золотой Ручки, четвертом ребенке. Речь идет, конечно, об очередной неподтвержденной легенде. Этим ребенком был Мордох Блювштейн 1861 года рождения. Он якобы находился при Золотой Ручке до 16-летнего возраста, и самостоятельную воровскую «карьеру» начал довольно рано. Он жил по подложному паспорту на имя Иосифа Дельфинова, поэтому идентифицировать этого человека в исторической перспективе было трудно. Именем Мордох Блювштейн он назвался во время этапирования в Варшаву, к месту рождения, в 1888 году. В ту пору ему было 26 или 27 лет. В Одессе, где Блювштейн-младший промышлял, за ним закрепилась кличка «Бронзовая Рука» — по аналогии со знаменитой мамашей Золотой Ручкой. Его ближайшим помощником был кишиневский мещанин Гершко Мазурчук, живший в Одессе по подложным документам, как и Блювштейн.