Пароход с осужденными и вольными переселенцами, всего около 300 или 400 человек (из которых арестантов было около сотни), сделал большую остановку на Цейлоне. Здесь судно заправилось углем и водой. После долгого перехода от Кейптауна, где была первая длительная остановка, до Индии запасы топлива и воды истощились. Заодно был пополнен запас провизии. Воль ные пассажиры получили возможность купить фрукты, включая полезнейшие в длительном плавании лимоны. Арестантам такой роскоши предоставлено не было.
Чем кормили каторжан во время океанского перехода? Тем же, чем и на каторге. Паек состоял из хлеба судовой выпечки (на каторге хлеб пекли в тюремных пекарнях), простых каш — перловой, ячневой, пшеничной. В обед давали баланду из требухи, в которую добавляли лук (он и спасал каторжан от цинги). Из приправ была только соль, сахара не давали вовсе. Питание было однообразным, но достаточно обильным. На голод каторга не жаловалась (в отличие от советских времен, когда заключенных специально морили голодом). В обилии была рыба, которую каторжан отряжали ловить самостоятельно и заготавливать впрок.
Чего не было, так это «русской» картошки. Дело в том, что в восьмидесятые годы XIX столетия картофель в России был еще диковинным овощем. В книге Елены Ивановны Молоховец «Подарок молодым хозяйкам, или Средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве», выпущенной в 1861 году (первое издание), картофелю уделено очень немного внимания. «Вторым хлебом» картошка стала во второй половине XIX — начале XX века. До Сахалина в пору пребывания там Золотой Ручки картофель еще не дошел.
Жизнь сахалинских каторжан отличалась особыми трудностями. На тяжелую социальную обстановку накладывались тяготы выживания в суровом климате, недостаток продовольствия, необходимых для жизни предметов быта. И ко всему добавлялась тяжелая работа на лесозаготовках, строительстве дорог и угольных копях. Каторга как наказание считалась второй по тяжести мерой после смертной казни. Поэтому те, кто были заточены в судовом трюме по дороге на Сахалин, не питали иллюзий относительно своего будущего.
Сонька же еще на пароходе принялась планировать побег с каторги. Уйти с судна во время стоянки был для нее самый лучший вариант. Но именно во время стоянок побег практически исключался. На каторжан надевали кандалы, потолочные люки запирались вторыми замками, охрана арестантов усиливалась. Под контролем находился каждый шаг каторжан, каждое движение. Поэтому сойти на берег в Кейптауне, на Цейлоне или в китайском порту (по некоторым данным, судно совершило еще одну длительную стоянку у побережья Китая) Золотая Ручка не могла. Но то, что она планировала этот побег, не вызывает сомнений. Едва пароход прибыл в Александровск и каторжан распределили по тюремным камерам, Сонька предприняла первую попытку побега. Всего через несколько недель после прибытия к месту отбывания наказания!
С этим побегом ничего не получилось. Не получилось и со второй попыткой. Но последствия этого второго побега были для нее крайне тяжелыми. Угодив в тяжелые условия жизни, Золотая Ручка сделала все, чтобы ухудшить их до предела. Все, кто видел Соньку в ту пору, рассказывали о ней как об ужасно больной, изувеченной женщине, потерявшей былую привлекательность и волю к жизни.
И все же она нашла в себе силы поправить свое положение, пусть и частично, насколько позволяли условия каторги. Это произошло позже, когда Софью Блювштейн освободили из каторжной тюрьмы, где она провела три года.
ПОБЕГ
О побегах Соньки с сахалинской каторги известно не больше, чем о ее лихих преступлениях. По одной из версий, она бежала с острова трижды. По другой — дважды. Есть некоторая доля вероятности, что первые два побега были на самом деле одним случаем, который затем молвой был разделен на два. Дело в том, что ее побег совпал по времени с преступлением, в совершении которого подозревали Соньку.
13 ноября 1888 года Александровск потрясло известие о жестоком убийстве. Погиб лавочник Никитин, предприниматель, доставлявший на Сахалин необходимые для жизни вольнонаемных, охраны и поселенцев товары. Человек он был зажиточный, а потому привлекал внимание арестантов. Налетчики зарубили лавочника топором, а потом перевернули его дом, разыскивая деньги. С мотивом убийства все было понятно — ограбление. Но кто решился на столь рискованное преступление? Бежать-то с острова было некуда.
Именно в эти дни, то ли 13, то ли 14 ноября, из каторжной тюрьмы сбежала Золота Ручка. Далеко она не ушла — заблудилась и пошла не в сторону материка, как предполагала, а на юг. Ее быстро нашли. Доставили в тюрьму и присудили наказание плетьми.
И вот здесь возникают разночтения. Как после побега Сонька снова получила возможность свободно перемещаться по тюрьме? Каким образом она бежала во второй раз? Почему администрация каторги отменила экзекуцию?
По одной из версий, Золотой Ручке удалось обмануть руководство каторги, сказавшись беременной. Возможно, врач каторжной больницы пожалел женщину и подтвердил наличие беременности. Что было на самом деле, мы уже вряд ли узнаем.
Однако подозрение в убийстве пало на Соньку. Началось следствие. Тем не менее ни одной улики против Золотой Ручки отыскать не удалось. Она вышла сухой из воды. Зато под подозрение попал каторжанин Кинжалов и трое его подельников. После трехмесячного расследования 27 марта 1889 года эти четверо были казнены. Вся каторга была уверена — казнили невиновных. Преступление совершила Золотая Ручка.
Второе громкое преступление, приписываемое Софье Блювштейн, — ограбление вольного поселенца Юровского. Оно произошло в начале 1889 года. Пропало 56 тысяч рублей — огромная по сахалинским меркам сумма, целое состояние. Именно это преступление упоминает в своих записях Антон Павлович Чехов. На этот раз на Соньку указывал почерк преступления. Вряд ли она была способна сама убить человека, сильного мужчину, да еще и топором. Но украсть деньги, не оставив следов — она умела мастерски…
Женская часть каторжной тюрьмы отличалась от мужской тем, что камеры в ней не запирались. И женщины могли свободно перемещаться по тюрьме. Отчасти это было выгодно охранникам, отчасти мужчинам-арестантам. Женщины использовались в качестве бесплатных работниц и проституток по принуждению. Они убирали камеры, стирали одежду, приносили еду и удовлетворяли похоть всех, кто на них претендовал.
Сонька воспользовалась этой возможностью и сумела сблизиться с каторжанином по кличке Блоха. План побега разработали совместно. Блоха должен был раздобыть солдатскую шинель. Затем один из беглецов наденет ее, чтобы изображать конвоирование второго. Так они планировали выйти за ворота тюрьмы, затем добраться до побережья Татарского пролива, сколотить плот и перебраться на нем на материк.
Изложим одну из версий этого побега, расходящуюся с версией, приведенной в книге Дорошевича со слов самой Золотой Ручки, но тоже имеющей право на существование. Не будем забывать — доверять рассказам Софьи Блювштейн можно лишь отчасти. Эта женщина была склонна к мистификациям. Нагромождения лжи так запутали эту женщину, что о многих событиях она рассказывала в различное время разные истории…
В назначенное время Блоха принес украденную им в караулке старую шинель. Но она оказалась так мала, что налезла только на Соньку. Соответственно, конвоира сыграла Золотая Ручка. Блоха остался тем, кем был, — арестантом.
Они вышли за ворота тюрьмы. Потом бросились бежать на запад. Беглецов подвел весенний снег, лежавший между деревьев в лесу. Снег сковывал их движения и сохранял следы.
Охрана хватилась сбежавших каторжан спустя несколько часов. Была организована погоня, которая быстро вышла на следы Соньки и Блохи. Поняв, что далеко им не уйти, Золотая Ручка, которая была легче и стремительней, предложила Блохе разделиться. Так их шансы уйти от погони возрастали. Позже они могли бы встретиться на берегу, чтобы переждать погоню и затем соорудить плот. Блоха согласился.
Сонька успела отойти на несколько километров и услышала позади стрельбу. Она поняла — Блоха попался. И он действительно попался. Поняв по следам, что беглецы разошлись, охранники тоже разделились. Половина пошла по мужским следам, вторая — по женским. Правда, преследователи еще не знали, кого ловят. Они были уверены, что сбежали двое мужчин — один поменьше, Николай Надеждин, другой покрупней. Охранявший тюремные ворота солдат заявил, что видел двух вышедших на волю мужчин. О женщине речь не шла.