Раздосадованный Темирбабов долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок. Из головы не шла очаровательная брюнетка. С горя решил Темирбабов среди ночи заняться делами. Открыл сейф, чтобы взять нужные бумаги. И тут обратил внимание на отсутствие бумажника. Он решил, что положил его в секретное отделение сейфа. Но бумажника и там не было.
Темирбабов принялся вспоминать. В бумажнике, по его расчету, было более семи тысяч рублей, закладные на дом в Москве и штук шесть векселей крупного лесопромышленника, купившего у пего имение.
Было уже светло, хотя часы только что пробили семь. Темирбабов решил немедленно заявить о пропаже в полицию. В полицай-президиуме даже в такое раннее время работали в полном темпе. Темирбабов прошел к президенту и рассказал ему о происшествии. Выяснилось, что президенту вчера докладывали о нахождении бумажника из крокодиловой кожи в Зоологическом парке.
Через пять минут Темирбабов увидел на столе президента свой бумажник. Трудно сказать, что более переполнило его душу, — удивление или радость?
Президент открыл бумажник и начал проверять содержимое. Денег не оказалось.
Темирбабов окончательно зашел в тупик. Он никак не мог представить, каким образом бумажник из железного сейфа мог попасть на улицу. Он ушел от президента с бумажником в кармане, но в таком удрученном состоянии, что долго не мог прийти в себя. Чувство голода вернуло Темирбабова на грешную землю. Он вспомнил, что не завтракал и направился в свое «домашнее» кафе — «Викторию». Привычно занял столику окна, заказал легкий завтрак… И вдруг блеснула у него мысль о Софье Владиславовне. Он вспомнил, как уходил в соседнюю комнату за стаканом воды, а сейф оставил открытым. Теперь-то ему многое стало ясно.
О своем подозрении он моментально донес президенту полиции.
Начались розыски по гостиницам. Но Софьи Владиславовны нигде не было. И все же полиция напала на косвенный след. Швейцар из «Централь-отеля» припомнил, что эта же самая, но под другой фамилией, особа, останавливалась в гостинице вместе с «бородатой дамой», была у той вроде как компаньонкой. Просмотрели старые книги. Нашли некую Софью Блювштейн из России. Темирбабов вспомнил, что его случайная знакомая назвалась Софьей Владиславовной…
Полиция послала запрос в Россию. Вскоре из Варшавы пришел ответ: год назад у цирковой актрисы Юлии Пастрана похитили крупную сумму денег, на подозрении была Софья Владиславовна Блювштейн, служившая у потерпевшей. Описание внешних данных совпадало с приметами, которые имела в своем распоряжении берлинская полиция.
Теперь бедный Темирбабов точно знал, кто обворовал его. Но ему было от этого не легче.
Полиция разослала по всем крупным городам Европы циркулярное уведомление о появившейся за границей новой опасной воровке из России. К циркуляру были приложены все описания, извлеченные из дознаний в Берлине и Варшаве.
Богач Темирбабов, правда, не особенно ощутил пропажу такой суммы, но он досадовал и в душе бичевал себя за непростительное для его возраста и положения волокитство.
Глава VI
НОВЫЕ ЭМОЦИИ
Барон д'Эст на следующий день как бы случайно встретил на Итальянском бульваре Софью Владиславовну. Он с развязностью парижского аборигена подошел к ней и предложил сходить в кафе.
— Благодарю вас, но я только что позавтракала и никакого желания не имею сидеть в четырех стенах в такую чудную погоду.
Сонька довольно холодно простилась с навязчивым кавалером и направилась вдоль по бульвару, а потом взяла фиакр до Елисейских полей. Проехав минут десять, она увидела маленький ресторан, где нередко завтракала с покойной Юлией.
Не успела Сонька войти, как к ресторану подъехал экипаж и вышел из него улыбающийся барон. Софья Владиславовна взволновалась. Ей снова показалось, что она имеет дело с агентом сыскной полиции.
«Но агенты тоже мужчины», — решила она.
У нее зародился план пленить барона-сыщика своими женскими чарами.
Она встретила барона дивной, ласковой улыбкой.
— Как я рада, что вы догадались сюда приехать! На меня сейчас напала такая меланхолия, что я не нахожу себе места. Быть может, вы меня немножко развлечете.
В ресторане беседа завертелась вокруг Парижа и его увеселений. Барон очень подробно справлялся о причине пребывания Софьи Владиславовны в Париже и этим еще больше укрепил в ней убеждение, что он — сотрудник сыска.