Подонок сейчас всё ему расскажет!
Домру остановил доносившийся изнутри детский плач.
За рулем сидела перепуганная девушка. Совсем юная, глаза навыкат. На заднем сидении корзинка с младенцем. Девушка подняла руки, в ужасе пялясь на пистолет.
— Пожалуйста, не надо, — прошептали трясущиеся губы. — У меня нет денег.
Домра в ужасе шарахнулся от машины. Девушка нажала на газ. Автомобиль помчался по переулку, болтаясь из стороны в сторону. Домра смотрел ему вслед онемевший и растерянный.
Может быть, он сходит с ума? И заговор против Пожарского ему просто чудиться? Кто ему этот Пожарский? Агния? Померанский? Чужие люди. Он им ничего не должен. Надо забыть о них и заняться тем, о чем мечтал: катер, рыбалка, свежий воздух свободы. Он соскучился по шуткам Мики Микадзе, по жареной курочке его хохотушки жены. Но больше всего Домра соскучился по Настасье. Теперь он мог бы наладить отношения. Будет непросто, но он попытается.
Внезапно Домра увидел перед собой окровавленное тело дочери и зажатый в собственной руке нож.
В груди сдавило.
Если Пожарский невиновен, значит, убийца на свободе. На месте Влады может оказаться другая невинная девушка. На её месте может оказаться Настасья.
Нет, Домра не отступит. Даже если придётся отправиться в тюрьму вслед за Пожарским. Он найдёт доказательства. И по неясной причине, интуиция подсказывала, что искать нужно в СОНМ.
Агния заперла приёмную на электронный засов, чтобы посторонние не вошли. Домра огляделся на светолики, на которых Пожарский и Померанский творили историю СОНМ. На этот раз улыбающиеся лица показались ему какими-то фальшивыми.
— Олаф на слушании в суде.
— Из-за меня вы не попали туда.
— Там я ничем не могу помочь Родиону.
Она открыла кабинет Олафа. Домра осмотрел шкафы, полки, стол, выдвинул ящики.
— Что вы ищете?
— Что-нибудь полезное.
В мусорном ведре валялись несколько смятых листов бумаги: счета для оплаты адвокатов, какие-то письма. Поверх печатных букв — чирканные ручкой фигурки карточных мастей и цифры. «1287» — снова и снова перечёркнутые.
Взгляд сыщика упал на квантовый телеграф. Этот барьер ему уже не по зубам. — Поможете?
Агния сурово упёрла руки в бока.
— Сначала скажите, что ищите, или я с места не сдвинусь.
— Я думаю, Олаф сговорился с Бельским, чтобы посадить Родиона в тюрьму.
— Это абсурд.
— Вы слышали, как Олаф просил Родиона дать добро. Уверен, он имел в виду продажу СОНМ. Возможно, Олаф много задолжал в карты и это единственный шанс расплатиться и сохранить жизнь.
— Я в это не верю. Не верю.
Агния трясла головой, сама себя пытаясь разубедить.
— Если я ошибся, мы ничего не найдём, — Домра указала на телеграф.
Девушка взглянула на Домру, всё ещё стараясь цепляться за рушащиеся убеждения. Её глаза сдались.
— Только Олаф может в него войти. Но мы можем попасть в систему через главную телеграфную внизу. У меня есть ключ Родиона.
Агния провела Домру по стеклянному коридору, в котором он бывал с Олафом накануне. Снаружи кипела работа. Одновременно три пациента проходили внедрение коррекции. Их лица закрывали плотные маски.
— Не все пациенты готовы раскрывать себя. Многие состоятельные люди. Если конкуренты узнают о диагнозе, их ждут судебные иски.
Они спустились на несколько пролётов вниз. В нос ударил запах подвальной сырости. В небольшом закутке было три двери. Одна отличалась от остальных наличием электронного засова. Агния приложила к нему ключ, и дверь открылась.
— Они поймут, что это вы, — сказал Домра.
— Поймут.
Внутри плотными рядами стояли шкафы со светящимися лампочками. Гул от охлаждающих вентиляторов заглушал голоса.
Агния с помощью ключа Родиона подключилась к системе. Затем неведомыми Домре манипуляциями попала в почтовый ящик Померанского.
— Ищите упоминания Бельского. Письма, контакты, звонки.
— Ничего, — спустя несколько минут сказала она.
— Тогда посмотрите по фамилии Вяземская. Настасья.
— Кто это?
— Она работает на Бельского.
На экране высветились совпадения.
— Несколько месяцев назад она присылала приглашения на встречу Родиону и Олафу. И повторяла это еще трижды.