Внутри у Перри похолодело. Страх сжал сердце в ледяные тиски, пуская по спине легион ледяных муравьев.
— Нет, — холодно ответила старуха. — Сперва операция — потом все остальное.
— Но Саманта! После того, что она сделала с Гинсом… она должна заплатить!
— Если ты против, я прооперирую и тебя. Мне надоели твои мальчишечьи истерики, Дрейк. Дело, Дрейк. Дело, — ведьма обернулась и многозначительно посмотрела на охотника. — Неси ее в операционную, Дрейк.
— А что с ним? — похититель кивнул на тело. — Ты же велела…
— Громилы все сделают. И еще: завяжи ей рот. У меня и так голова болит — не хочу слушать ее визги.
— Давай. Сопротивляйся и тебе пятки отрежу, сука, — прошептал на ухо рыжий. И охотница поняла по тону голоса, что это явно непустая угроза. Вонючая, пропитанная кровью Антала тряпка влезла в рот. Перри попыталась выплюнуть, сбросить проклятую ткань с лица, но рыжий не без наслаждения затянул узел на затылке. От вкуса крови свело желудок, язык заскользил по влажной холодной ткани, зубы впились в повязку, выжимая охладевшую кровь. Перри нехотя и с отвращением сглотнула.
Отбиваться было бесполезно. Рыжий поставил охотницу на ноги, схватил за волосы, повел вслед за ведьмой.
Место, через которое похитители ее вели, больше напоминало хорошо обстроенную тюрьму. Дрейк вел ее мимо рядов массивных решеток, за коими можно было разглядеть бледных, перепуганных пленников. Грязные, окровавленные, они с ужасом глядели на похитителей и Перри, не решаясь издать и звука. Те, что были полуобнажены, несли на телах отпечатки прикосновения хлыста и раскаленных углей. Несколько раз Перри казалось, что она видит в темноте обнаженных, избитых девушек, смотревших на Дрейка с неподдельным ужасом. Но были ли они на самом деле, или это воображение вырисовывало из теней тревожащие образы? Ответов не было. Только боль в ноге, вонь пота и гнили и эхо чеканных шагов Саманты.
Похититель буквально втащил охотницу в небольшую, чистую комнатку, пропахшую спиртом и потом. Запах «мужика» буквально бил в голову, частично перебивая спирт и химикаты. Через миг Перри заметила источник зловония. В углу комнаты грозно возвышался Бобби, не сводя с нее глуповатых, растерянных глаз. Взгляд охотницы скользнул по двум столам, закрытым марлей и остановился на стоящем в центре стуле с пугающими кожаными креплениями.
Перри попыталась сопротивляться и тут же нарвалась на сильнейший удар под дых от похитителя, буквально швырнувшего ее в кресло. Пара мгновений — и ремни сомкнулись на запястьях, надежно фиксируя ее. Саманта вошла в комнату и, устало вздохнув, скинула марли со столов, обнажив набор самых разных инструментов, от мысли о назначении которых кровь стыла в жилах.
— Дрейк, иди погуляй, — буднично сказала Саманта.
— Как скажешь, — похититель злорадно ухмыльнулся и медленно вышел из комнаты. Перри подняла взгляд на старуху, напряженно следя за каждым ее движением.
— Знаете, юная леди, — вдруг обратилась ведьма. — Дамиан требует от меня анастезии. Требует, чтобы я обкалывала доноров морфием перед операцией. Нелепые идеи гуманизма — они попирают священные традиции Хемвика.
— М-ф-ф!
— Что? Юная леди, я вас не понимаю совсем, — Саманта добродушно улыбнулась. Контраст милой улыбки бабушки и окружающего ее кошмара неслабо бил по восприятию, создавая иллюзию нереальности происходящего. Ведьма подошла к охотнице и развязала ей рот. Перри с отвращением сплюнула на пол. — Фу, как некультурно. Впрочем, я прощу вам это наращение этикета.
— Кто вы такая?!
— Саманта Ригби, но вам это имя ни о чем не говорит, — безразлично ответила ведьма. — Знаете, юная леди, в какой-то степени — это хорошо, что морфий закончился. Традиции Хемвика не приемлют анестезии. Энуклеация имеет глубокое ритуальное значение, между прочим. Я говорила Дамиану, но он и слушать не хочет. «Профессор бы это не одобрил» и прочие глупости.
— Немедленно выпустите меня! Я — охотница Лиги! Вы…
— Ну и что тут такого? — хохотнула ведьма, и положив ладонь на лоб Перри вдавила ее голову в спинку стула. Кожаные ремешки моментально стянулись, подкрученные барашками. Охотница задергалась, пытаясь освободиться, но не сумела даже легонько пошевелить головой. — Не вы первая, не вы последняя.
Саманта взяла со стола длинный серый балахон с капюшоном и накинула на себя, буквально закрывая глаза. Перри нервно сглотнула, заметив на нем странные руны и, будто бы маленькие крючки и крепления, сверкающие холодным металлом. Ведьма улыбнулась и, взяв небольшую баночку с бесцветной жидкостью и кусок ваты приблизилась к охотнице.
— Что бы вы не задумали вам не сойдет это с рук! Вальтер знает, где я! Вас всех повесят!
— Да-да-да, милая моя. Да, маленькая. Ну конечно нас повесят, — нежно, с явной издевкой прощебетала ведьма. — А теперь, прошу закрыть глаза и не открывать, пока не скажу. Если будешь дергаться, спирт попадет в глаза и будет больно щипать.
Саманта смочила ватку и, не обращая внимания на нелепые попытки охотницы к сопротивлению принялась обтирать ей веки. Нежно, но меж тем резко и решительно, вата со спиртом стерла с лица кровь и грязь, холодные пальцы стиснули подбородок.
— У тебя очень красивое лицо, милочка. Не бойся, я его не попорчу. С хорошими протезами — никто и не заметит последствий операции. С твоими данными ты найдешь себе мужа — не сомневайся, — ведьма подошла к столу и, поставив банку, подняла необычный предмет из темного металла, пугающе похожий на щипцы. — Конечно, будь ты нашей ученицей, я бы научила тебя обходится без глаз, но такие тайны не раскрывают непосвященным. Так что с ведением хозяйства могут быть проблемы.
Перри побелела. Вдруг до нее дошел весь чудовищный ужас ситуации. В лицо ударил жар, во рту пересохло. Казалось, каждый волосок на теле встает дыбом от осознания задуманного ведьмой. Сердце бешено заколотилось, мускулы натянулись, точно стальные канаты, ремни впились в кожу.
— Нет! Вы не посмеете! — на грани истерики крикнула Перри. Взгляд коснулся Угрюмого Бобби. — Бобби! Ты ведь меня помнишь! Мы ведь знакомы! Прошу, помоги мне! Бобби!
— А ну молчать, несносная девка! — крикнула ведьма. — Я развязала тебе рот, а ты истеришь? Еще одно слово, и я отрежу тебе язык, милочка.
Саманта с довольным видом осмотрела инструмент и подошла к Перри. Охотница сумела во всех деталях рассмотреть пугающее устройство и ужас сковал по рукам и ногам. То, что держала в руках ведьма Хемвика, могло служить только одной цели. Паника нарастала, охотница сильнее забилась в кресле, тщетно пытаясь разорвать ремни. Но те даже не растягивались.
— Нет, пожалуйста! — истерично простонала Перри.
— Ну что ты, милая. Бояться не нужно, — нежно прошептала ведьма. — Да, это больно. Но это хорошая боль.
— Нет! Нет! Убери от меня это, сумасшедшая старая сука!
— Знаешь, милая, с такими манерами тебе будет нелегко найти супруга, — хмыкнула Саманта, поднося глазовыдиратель к правой щеке Перри. Пугающие изогнутые клещи отбрасывали болезненные блики. Холодный металл обжег щеку.
— Нет! — взмолилась охотница, когда инструмент коснулся глаза. Охотница стиснула зубы до онемения в челюсти.
«Не кричать. Не кричать, Перри. Не показывать слабость!»
— Сейчас будет немножко больно, — старуха чуть надавила на глазовыдиратель, погружая щипцевидные кончики в плоть по обе стороны глазного яблока. — Так стоп, — вдруг ведьма остановилась и убрала инструмент.
— А где колба?
Перри задыхалась от ужаса. Глаз пульсировал и ныл, но все еще оставался там, где ему положено быть. Ведьма раздраженно оглядела столы и тихо, грязно выругалась.
— О Великие! Что со мной сегодня? — вскрикнула ведьма. — Забыла колбу с раствором, милочка, представляешь? Куда бы я глаза положила-то? Совсем, дура старая, забегалась. Ты пока посиди, а я схожу за колбой. И не вздумай хулиганить.