Похитители работают по всему городу. Жалобы идут отовсюду. Старый Ярнам, Вест и Ист-Оедон, Даже Соборный округ! Но вот в районе старых мануфактур люди на исчезновения не жаловались. Там, где цеха снесли под черт знает какие нужды. Тот квартал, что был с полгода перекрыт. Стоит пойти туда и все проверить. Не могу доверять свои страхи Церкви. Что-то очень неправильное творится с этими похищениями. Вчера поругался с архидьяконом крови. Требовал у него людей прочесать северо-восточный и юго-западные кварталы, а этот обмудок на меня наорал. Он был напуган — я заметил. Ляпнул что-то вроде: «не суйся в Яаар’гул».
«Яаар’гул»? Что, черт подери, означает это слово?
Хеллвей тихо выругался и убрал листок в карман. Он планировал собрать парней из Лиги и перевернуть закрытый квартал вверх-дном, а если подозрения Гаскойна были беспочвенны — пройтись рейдом и по другим районам. Но судьба распорядилась иначе и сейчас все, что оставалось Джону — беспомощно наблюдать, как единственные возможности отыскать Перри Вайпер переходят в руки архиепископа Логариуса — лицо явно ангажированное и не заслуживающее доверия. И нет ни одного способа как-то выйти из сложившейся ситуации.
«Ой ли? А как же дядя? — Хеллвей сморщился от этой мысли, будто проглотил кусок лайма. От одной мысли о том, чтобы прийти к дяде и попросить помощи позвоночник скручивался в спираль, а в горле появлялся гадкий ком. — Но сейчас, похоже, иных вариантов действительно нет. Сучий потрох будет вне себя от радости»
Охотник судорожно вздохнул и поднял взгляд на ряд небольших статуй Рода, украшавших пролеты моста. Сверкнувший профиль покойного короля стоял перед глазами, напоминая, куда надлежит держать путь.
— Кейнхерст. Черт, не хотел я туда ехать! Должен быть еще какой-нибудь вариант, Джонни. Думай…
— Чего здание подпираешь? Не упадет.
Хеллвей медленно повернулся, заметив стоящего в паре метров от себя Гилберта. Широкоплечий старик скрывал черно-серебряные волосы под любимой кепкой-бандиткой. Всем видом он походил на простого и сурового мужика из рабочих кварталов. Типичная потертая жилетка, видавшие виды брюки на подтяжках и самокрутка в зубах. Джон всегда удивлялся тому, как этот старик сохраняет молодецкий вид в свои восемьдесят шесть. Он знал, что тот без благодетельной крови лазал по лабиринтам Птумеру, выискивая древние артефакты — что уже подвиг по общечеловеческим меркам.
— Здорово, Джон, — мрачно хмыкнул Гилберт и стиснул руку Хеллвея в крепком рукополжатии. — Дерьмово выглядишь, парень.
— И чувствую себя так же, — горько усмехнулся охотник. — Как дерьмо. Я смотрю твои раны затянулись? Снова в деле?
— Не надолго. Лоуренс тащит расхитителей в лабиринт. Не наш — новый, к западу от Вейренка открыли.
— Привези сувениров.
— Ладно, давай к делу, — резко спросил Гилберт. — Я тебя по городу не для дружеских бесед искал, парень. Как будешь ее вытаскивать?
— Прежде чем думать «как», хорошо бы узнать «от куда», — горько ответил Джон, сплевывая в лужу. — Все, что у меня есть — чертово название. Яаар’гул.
— Яаар’гул? — Гилберт поднял бровь. — Сновидцы?
Джон резко встрепенулся.
— Ты знаешь, что это значит?
— Конечно знаю. Яаар’гул — это с птумерианского «врата в сон». Профессор Миколаш, когда нанимало нас для похода на «второй ярус» что-то говорил о переводе двух кварталов в Яаар’гул.
— А каких кварталов, помнишь?
— Ясное дело, — Гилберт резко помрачнел. — Она там, да? Значит надо навестить «институт снов». Сейчас же!
— Не выйдет. Вальтер запретил…
— Мне похер что кому запретил Вальтер! — рявкнул старик.
— Мне тоже, но без людей мы в пасть к чудовищу не сунемся. Нам нужны стрелки и… черт.
Гилберт напрягся, раздраженно глядя на осунувшегося Джона.
— Договаривай.
— А что-тут договаривать. Поехали в Кейнхерст.
Комментарий к Дело закрыто, Хеллвей!
Глава очень маленькая, но писалась с диким скрипом! Дальше будет пободрее.
========== Кровь Кейнхерста ==========
Темный сон без снов, пробуждение в кромешной тьме от пульсирующей боли в глубине черепа. Пробуждение в холодной сырости, вдыхая убийственное, выворачивающее наизнанку зловонье канализации. Перри не сразу поняла, что проснулась, и лишь боль, пополам с онемением и зловоньем принесли это проклятое знание. А вместе с тем и ужас. Охотница побелела, пальцы медленно скользнули вверх и в кромешном мраке коснулись шершавой ткани. Чуть надавила, и кончики пальцев промяли бинт. Там, где еще вчера были глаза — остались лишь пустые, окровавленные глазницы, стянутые грязной повязкой.
Отчаянье стиснуло сердце, хотелось выть в бессильной злобе, биться головой о холодный камень стены, проклиная Менсис. Пальцы случайно дернулись выше, и охотница застонала от адской боли в порванных мышцах.
— Мои глаза, — простонала она, желая заплакать, но слез не лились. — Оедон…
— Не трогай! — шикнул кто-то и настойчиво опустил ее руки. — Раны только перестали кровить.
— Кто здесь?!
— Тише, милая. Наши враги близко. Не повышай голос.
— Оедон, — простонала Перри. — Эта сука… вырвала мне глаза! Оедон…
— Я так и подумал, — грустно хмыкнул незнакомец. — Сильная старушка, да?
— Кто вы? — спросила охотница, пытаясь сесть поудобнее, прислоняясь спиной к камню. Это давало хоть какую-то иллюзию защищенности. Уверенность, что из-за спины не выскочит ничего… в этот раз.
— Абрахам Гаскойн. Отец Абрахам Гаскойн.
— Священник? Мы тебя искали и… архх. Вайпер… Перри.
— Я так и подумал. Вы из Мастерской?
— Из Лиги.
— Из Лиги. Хм, ясно, — Гаскойн разочарованно хмыкнул и сел напротив охотницы.
— Где мы? — спросила Перри, по привычке оглядываясь по сторонам.
— Это старый коллектор. О нем мало кто знает. Не волнуйтесь, эти тоннели — лабиринт, полный отожравшихся крыс и прочих… тварей. Нас здесь не найдут, пока мы сами этого не позволим. Да, леди Вайпер, мы фактически в дерьме. Но живы — это главное.
Охотница судорожно вдохнула зловонный запах секретной канализации и сморщилась от очередного приступа боли, но уже в левой ступне. Она вспомнила, как чьи-то грубые, широкие челюсти сомкнулись на ней сразу после падения.
— Как вы здесь оказались? — спросила охотница, все еще пытаясь прийти в себя. Непроглядная чернота нагоняла ужас, заставляя дрожать как лист на ветру.
— Да так же, как и вы, леди Вайпер. Я вычислил, что следы похитителей ведут в Яаар’гул, пришел сюда и собирался допросить местного руководителя исследований, а встретился с милой старушкой. Божий одуванчик…
— Саманта, — с тихой яростью прошипела Перри.
— Она самая. Я ее недооценил и… вот я здесь. Дьяволы, я здоровый мужик, могу подкову разогнуть, и не смог ее с себя сбросить. Будто она сделана из стали.
— Значит ты… ты тоже слепой?
Священник чуть замялся.
— Нет.
— Но…
— Не думайте об этом, — отмахнулся священник. — Сейчас это не имеет значения.
— Не имеет значения? — простонала охотница, вновь касаясь бинтов. Чьи-то острые коготки защекотали в дали, нечто тяжёлое шлёпнулось в воду, эхо пронесло этот звук по тоннелям. Гаскойн молчал, но Перри слышала его тяжелое дыхание.