Он застал у ворот своего коттеджа гудящую толпу и на мгновение оглох, придушенный дурным предчувствием. Толпа расступилась перед ним, жестикулируя и крича злыми лицами, как в немом кино. Николас увидел своего любимца – кавказскую овчарку, добряка Рема. Огромные лапы овчарки тяжело лежали на груди поверженного мужчины. Никогда Николас не видел такого звериного оскала пасти своего друга, нацеленного на горло перепуганного, в котором признал своего соседа.
– Рем, ко мне!
Собака, услышав голос хозяина, поднял морду, оставила жертву и пошла к Николасу, жалобно скуля, словно объясняя историю происшествия.
Злобный сосед, поддерживаемый толпой, выкрикивал слова проклятий и угроз потребовать через суд возмещения морального ущерба и усыпления собаки.
Николас не мог поверить, что его разумный друг перемахнул через забор и без причины напал на человека, проходящего мимо. Он закрыл собаку в вольер, часами сидел и смотрел в глаза Рема. В них была бездонная грусть и жалость к измученному хозяину. Рем в порывах чувственной беспомощности лизал ладони хозяина шершавым языком.
– Что произошло, Ремушка? – который раз задавал вопрос хозяин собаке.
В эти минуты Рем поднимал свою большую лохматую голову, тяжко вздыхал и жалобно скулил. Затем, видя, что хозяин его не понимает, тяжело опускал морду на большие лапы и грустно смотрел на него, его большие глаза наполнялись влагой и одинокая слеза терялась, падая в густую шерсть.
Николас пробовал договориться с соседом, выплатил ему требуемую сумму денег, но сосед заявил категорично:
– Пока не усыпишь собаку, я не успокоюсь.
Николас, возвращаясь вечерами с работы, встречал у ворот своего дома сумасшедшую сестру соседа. Грязные оборки платья и растрепанные немытые волосы, и дикие безумные глаза излучали демонический свет. Завидев Николаса, соседка судорожно дергалась, хохотала отвратительным жутким смехом и выкрикивала:
– Придут Черные Демоны и накажут виновного!
Кошмарный месяц бессонных ночей, бессмысленных телепатических бесед с собакой извели разум Николаса. Он запил, чтобы заглушить боль неотвратимо приближающейся разлуки с Ремом, перестал ходить на работу.
Как-то днем, услышав звонок, глянул на видеомонитор. Камера показала нежданного визитёра. Николас узнал эту гостью. Это была Алина, его студентка.
Алина увидела лицо Николаса, обросшее трехдневной щетиной, похудевшее, с впалыми, полубезумными от алкоголя, но абсолютно трезвыми глазами…
– Что с вами, Николас? – испуганно вскрикнула она.
Алина выслушала болью залитый рассказ преподавателя. Пыталась, но не находила слов успокоения.
– Но так нельзя, Николас, ведь не конец, же света, должен быть какой-нибудь выход.
– Какой? Усыпить и забыть? Или самому уснуть и не проснуться?
Звук захлопнувшейся калитки заставил преподавателя и студентку выглянуть в большое окно столовой, выходящее во двор коттеджа.
Странное видение поразило Алину. По двору к вольеру с заключённым Ремом шла маленькая девочка лет пяти-шести в длинном цветастом платьице.
– Это подружка Рема, – грустно улыбнулся Николас, – цыганочка из табора, что разместился не далеко отсюда. Она глухонемая. Что-то давно её не было видно.
Алина и Николас вышли во двор, который был наполнен неистовым, радостным лаем овчарки. Под напором массы тела Рема вольер закачался, щеколда запирающая калитку лопнула, и через мгновение радостный пес облизывал лицо смеющейся девочки. Она маленькими ручонками обхватила могучую шею Рема и прижалась к его широкому лбу своим лицом.
Алина и Николас подошли к обнимающимся друзьям и застыли в изумлении. Девочка беззвучно что-то лепетала в обрезанное ухо Рема, а пес в ответ жалобно скулил. Алина присела на корточки, осторожно взяла за плечи маленькую цыганочку и своими глазами цвета бездонного моря взглянула в горящие угольки глаз девочки.
– Говори, родная, – умоляюще попросила она подружку Рема.
И вновь волна безумного изумления накрыла Николаса. Глухонемая, глядя в глаза Алины, раскрывала маленький ротик, словно вязала неслышимые слова, которые видела лишь Алина, и слышал Рем.
Николас наблюдал, как преображается лицо Алины. Удивление, испуг и ненависть яркими вспышками загорались на нем.
Опустошённая и усталая, она поднялась на ноги, прижимая к себе девочку и лохматую морду Рема, глаза которого были залиты росой боли и радости.
– Твой сосед – извращенец, он пытался силой увести девочку к себе, а Рем защитил её. Ребёнок убежал, испугался и никому не рассказывал об этом. А вчера ей приснился сон, что Рема забирают Ангелы на небеса. Она проснулась испуганная и все рассказала отцу.
Николас, словно облитый ушатом кипятка, разгоряченный трехдневным алкоголем, вбежал в дом, через мгновение выскочил с ружьем и бросился к дому соседа.
– Николас, остановитесь, это безумие, – бросилась следом за ним Алина.
Лишь у самого порога соседского дома она поймала за рукав Николаса, но он вырвался и плечом вынес дверь соседского коттеджа.
– Еще один сумасшедший, – услышал Николас, едва влетев в прихожую, и обомлел.
Несколько людей в штатском и участковый полицейский смотрели на него недоуменно. На полу лежало тело соседа с голым торсом, а рядом валялся шприц и несколько разбитых ампул.
– Он мертв? – спросила Алина.
– Да, наркотики, передозировка, – ответил участковый полицейский.
В углу на стуле сидела с опущенной под тяжестью копны немытых волос сумасшедшая сестра соседа. Почувствовав взгляд Николаса, она вскинула голову, и дикий хохот парализовал всех находящихся в комнате. А сумасшедшая хриплым испуганным голосом поведала всем окружающим тайну:
– Пришли два Черных Демона и усыпили брата.
На следующий день цыганский табор снялся с временно обжитого места и покинул порочный край.
Чудесная реабилитация Рема способствовала воспарению духа Николаса.
Сны временно отступили. Он всё больше растворялся в чувственном тумане магнетической любви к Алине. Его уже мало трогали заспинные шептания коллег-преподавателей, которые с явным налётом зависти обсуждали аморальные отношения преподавателя и студентки.
Старший брат Алины, заменивший ей отца и мать, погибших в автокатастрофе, потребовал представить ему субъекта, посмевшего завладеть сердцем красавицы.
Чёрный строгий костюм и безупречно-белая открахмаленная сорочка с галстуком-бабочкой подчёркивали античную красоту Николаса, имеющего греческие корни по матери. Он гармонично смотрелся рядом с восточной красавицей Алиной.
Столик на четверых был зарезервирован в престижном ресторане, не терпящем пустоты, и находился в самой интимной части ресторана, отгороженный перегородкой и подсвеченный старинным бра.
Навстречу Николасу и Алине из-за столика поднялся высокий, широкоплечий атлет немного старше Николаса в щегольском ослепительно-белом костюме. Белозубая улыбка под чёрными усами действовала обезоруживающе, но тёмные умные глаза с жестким блеском сапфира высвечивали недюжинную силу духа прирождённого лидера.
– Тимур, – назвался он, протягивая руку Николасу, и представил свою даму – блондинку модельной внешности, – Людмила.
Двухчасовое застольное общение, разбавляемое глотками виски и изысканными блюдами не оставило сомнений о роде занятий Тимура, который представился бизнесменом в сфере автобизнеса.
По тому, как несколько раз подходили к их столику рослые джентльмены с печатью Алькапоне на лбу и почтительно обнимали Тимура, словно старого уважаемого знакомого, Николас понял, что брат Алины вероятнее всего криминальный авторитет. Хотя надо отдать ему должное, в безупречно грамотной речи, чувствовался человек незаурядный, образованный. «Аристократ уголовного мира», – внезапно всплыло из карты памяти, и он вспомнил статью жёлтой прессы, оставленной кем-то на сидении загородной электрички о криминальном авторитете по кличке «Тамерлан».