Справа от витрины имелась узкая дверь, за которой скрывалась ведущая наверх лестница. Ральф заглянул внутрь, сверху падал свет, и из-за двери на втором этаже доносились приглушенные голоса.
Поднимаясь по лестнице, он обратил внимание, что все стены были увешаны плакатами и лозунгами. Поблекшие краски сообщали о делах, героях и датах шестидесятых-семидесятых годов. Один из наиболее ранних плакатов, насколько он мог понять при таком скудном освещении, призывал к выступлению против войны, ведущейся в каком-то месте, о существовании которого он даже не подозревал. «Интересно, — непроизвольно подумал Ральф, преодолевая последние ступени, — сумели ли они ее остановить».
Под легким нажимом руки дверь наверху открылась. Взгляду его представилась большая, ярко освещенная комната, набитая книгами. Они занимали полки фанерных стеллажей, выстроившихся вдоль стен, и стопками громоздились на импровизированных столах с козлами вместо ножек. Табличка на стене гласила: «МАГАЗИН ПРОГРЕССИВНОЙ КНИГИ». За одним из столов с маленьким кассовым аппаратом сидел мужчина с трубкой. Он оторвался от чтения книги и посмотрел на Ральфа.
Не обращая внимания на его взгляд, Ральф повернулся К ближайшему стеллажу и сделал вид, что заинтересовался выставленными книгами. Каждого изделия было по несколько экземпляров. Обложки книг еще поблескивали глянцем, свидетельствуя о том, что их еще ни разу не открывали. Отдельные экземпляры уже слегка поблекли и были покрыты тонким слоем пыли.
Он снял с полки первую попавшуюся книгу. С обложки на него взглянуло лицо с кустистой бородой. Он поставил ее на место и взял другую. Со страниц древних фотографий смотрели на него два человека. Лицо одного из них украшала аккуратная козлиная бородка, голову второго — жалкие остатки черных волос и небольшие очки. Ральф полистал книгу и сделал вид, что читает, сам тем временем бросал украдкой взгляды по сторонам, чтобы получше разглядеть интерьер штаб-квартиры РРП. В конце комнаты имелась еще одна дверь. Она была открыта, и Ральф мог видеть ряды металлических складных стульев, поставленных лицом к пустому подиуму. Стены зала собраний, как и стены лестничной площадки, были оклеены такими же плакатами и призывами.
Пытаясь разглядеть, что скрыто за ее изгибом, он напряг шею, но тут почувствовал, как что-то ударило его в спину чуть ниже лопатки.
На секунду Ральф утратил способность дышать. Он обернулся, но позади никого не было. Ральф опустил глаза и увидел смеющееся лицо. Это был тот самый коротышка, с которым он столкнулся на лестнице в доме миссис Альварес. «И миссис Тил тоже говорила, что видела его», — мелькнуло в голове Ральфа. Вглядываясь в круглое лицо мужчины, его неровные зубы, Ральф чувствовал, как комок в горле набухает, увеличиваясь в размерах. «Помнит ли он, что мы встречались?» — подумал Ральф с беспокойством.
— Что-то не видел вас на наших диспутах раньше, — радушно сказал мужчина все с той же улыбкой на губах.
— М-м-м… нет, — выдыхая из легких воздух, сквозь зубы процедил Ральф. — Яв Лос-Анджелесе человек новый.
— Что ж, мы всегда рады видеть здесь свежие лица. — Улыбка исчезла с его лица, и мужчина вздохнул. — Порой, знаете ли, здесь возникает чувство, как в музее восковых фигур. Понимаете, что я имею в виду? Все те же и все там же. — На минуту он замолчал, потом, все также сияя, снова обратился к Ральфу. — Просто любопытство?
— А? — Ральф не был уверен, что правильно расслышал.
— Вы пришли из простого любопытства, или вас действительно привлекает политика?
— Понимаете…
— Нет, нет, все в порядке, — успокоил его коротышка. — Очень многие впервые пришли из простого любопытства, потом начинают интересоваться всерьез, осмелюсь предположить. — Он энергично похлопал Ральфа по руке. — Походите, посмотрите. Питер — настоящий оратор. И это дело Ксименто он знает вдоль и поперек. Пару лет назад он был в Бразилии на конференции. — Коротышка замолчал, словно ожидал услышать что-нибудь в ответ.
— Это интересно, — поспешил вставить Ральф.
— У нас на эту тему есть хорошенькая брошюра. Всего за доллар. Иногда так трудно поспевать за событиями и своевременно отражать их в печати, все так быстро меняется. Порой, пока соберешься просветить людей, поезд уже ушел. Но эту тему мы начали зондировать задолго до того, как фронт стал продвигаться на север. Нам пришлось пошевеливаться, чтобы все это напечатать. Теперь все позади, а готовый продукт лежит на столе. Я бы купил вам экземпляр, чтобы вы могли ознакомиться, но здесь такие вещи не поощряются. Считается признаком «серьезности» человека, что ли, когда он сам подбирает себе литературу.