Хищная ухмылка мелькнула в его бороде.
– То есть ты готовилась, ночами не спала, потом ехала в пустом поезде с довольно неприятными типами, кое-как туда добралась, рисковала жизнью, вернулась! И ради чего? Кому ты правду-то везла? У всех она уже есть.
– А если это фарм лаборатория?
– То же самое. По возвращению найдешь себе парочку единомышленников. На том же форуме, например. Ну постоите с плакатами на Красной площади. Типа: «Долой произвол фарм корпораций». И?
В его глазах блеснул все тот же чертик. Показался и исчез.
– Тогда зачем ты едешь?
– Вот пристала, – улыбается Вася, – а зачем вот тот придурок едет, тебя не интересует?
Он кивает в сторону нашего попутчика.
Я долго вглядываюсь во мрак между потолком и верхней полкой.
– А с чего ты взял, что он туда едет?
– Слушай, ты ешь, а то вообще никуда не доедешь.
Я с каким-то отупением рассматриваю Васино лицо.
– Я сейчас…
Встаю, наконец. Направляюсь в конец вагона.
Иду медленно, оглядывая полку за полкой, приподнимаюсь на носочки, чтобы заглянуть на верхние.
Никого.
Дошла до конца и повернула в обратную сторону. Неизученной оставалась еще половина вагона – от наших мест до купе проводника.
Через пару пролетов от нашего, я обнаружила двух мужчин. Сначала по запаху – копченая рыба, пиво, давно не менянные носки.
Оба мирно спят на нижних полках напротив друг друга.
Они не с нами – сразу поняла я. Тот, кто направляется в Сонное Село, не спит накануне.
Я вернулась к Васе, и с каким-то остервенением принялась за кукурузу.
– Думаешь, он подслушивает?
– Я думаю, ему не за чем.
Уже хотела спросить Васю почему, но неожиданно для себя догадалась. Початок выскользнул из моих рук и упал на одеяло.
– Вот дурак! – в сердцах крикнула я косматому.
Вася усмехается.
– Это не смешно!
Нервы опять начинали сдавать.
Вася как будто бы понял, и поднялся к себе.
Я выключила боковой светильник и растянулась на полке.
«Суицидник»! – думаю я о тихом попутчике. Как я сама не догадалась? Нездоровая худоба могла, конечно, подсказать. Может больной? Сидит на обезболивающих, поэтому такой тихий, туманный, едет за избавлением? А может просто наркоман, и его собственные черти гонят навстречу смерти?
Я пытаюсь разозлиться на него. Ведь из-за таких, как он пару месяцев назад заблокировали форум. Кучка этих придурков, правды ради, надо сказать, достаточно многочисленная кучка, объединилась в сообщество, и принялись обсуждать, какая же это чудесная смерть – уснуть. Начали обговаривать совместную поездку в Село, публиковать письма, которые сочинили для родных, статусы, которые собирались оставить в своих соц сетях после ухода… И через какое-то время сайт стал недоступен. Когда заработал снова, модератор на самом входе вывесил объявление, где объяснил причину временной блокировки и сообщил, что впредь «суицидникам» нет места на форуме.
Но разозлиться не получалось. Я ему то ли удивляюсь, то ли завидую. Он хочет умереть, а я нет. Он едет туда с предвкушением, а я со страхом.
– Дома у меня остался Тотошка. Он сам ко мне прибился однажды. Просто бежал рядом, когда я шла из парикмахерской. Долго бежал. Я зашла в магазин, вышла, а он сидит, ждет. Отломила ему колбаски, он есть не стал. Значит, гордый. Так до дома и дошли. А потом я раскрыла перед ним дверь, он меня обнюхал еще раз, и зашел. Я никогда не надевала на него ошейник и не считала своим. Мне кажется, он это очень ценит.
Про Вовку вслух не стала.
– Мне б и с ним так – без ошейника. Чтобы когда хочешь – целуй, а когда не хочешь – так и скажи. Чтобы, как друзья в детстве, не бояться обидеть или потерять. Дети не боятся, потому что не понимают, что это больно, потому что еще пустые. И мне так надо. Попросить прощения и больше никогда никого не обижать…
Вода плещется под ногами, такая неспокойная. Под полом стучат рельсы. Мутная лампочка качается из стороны в сторону. Я держусь за стену. Слышишь, деда? Я еду.
Глава 3
Проснулась от шорохов. Шуршало во сне, в голове, снаружи?
Приподнявшись на локтях, посмотрела в окно. Там рассвет.
На противоположной полке, раскачиваясь взад-вперед, сидел лохматый попутчик и смотрел в пол.
Я тоже села.
Даже странно, что меня могли разбудить звуки его перемещения с верхней полки на нижнюю. Он казался неправдоподобно тонок и невесом в облаке одежды.