- А о чем твоя новая книга? - встрял в разговор Анри.
- Называется: "Перечень ночных клубов Европы, с иллюстрациями". По-моему, название говорит само за себя.
- Но никакой из них, не сможет сравниться с твоим!
- Это может и так, но не стоит оказывать себе в разнообразии. О, простите мои дорогие. Настя ты не могла бы посмотреть, кто мне звонит?
Настя перевернулась и взяла платиновый телефон Шалита.
- Написано Болт.
- О, моя хорошая, давай быстрей сюда. Если он звонит, значит это что-то важное, - Шалит взял трубку и принял вызов. - Ало? Да. Ты уже здесь? А почему не предупредили? Ах да, я же отключал. Хорошо, поднимаюсь. Простите мои дорогие, но у меня срочная деловая встреча.
- Ну Шалит...- заныл хор молодых голосов.
- Папочке надо зарабатывать проклятые бумажки, чтобы мои молодые боги могли ни о чем не думать.
Вся компания, со смехом и шутками, помогла Шалиту подняться, а несколько языков слизали с него еще немного вкусной краски. Если бы они знали, что входит в состав.... Впрочем, если бы узнали, это ничего не изменило.
Шалит прошел по залу, под звуки приветствий и тостов, заглянул на танцпол, и даже сделал несколько па, заставивших жирное тело "поволноваться". Все остались в полном восторге. И только когда Шалит вышел в большой дверной проем, и помахал посетителям на прощанье, все веселье с него слетело как листья осенью. Лицевые мышцы расслабились, позволив рту изогнуться вниз, под весом щек. Глаза сузились до размеров однокопеечной монеты, а из походки пропала веселая грация накуренного бегемота. Шалит превратился в Первого Толстого Ткача.
Клуб "Шалит" - трехэтажный. Резиденция хозяина расположена на третьем. Здесь нет пестрящей роскоши первого этажа, или интимной тьмы второго, напротив. Обстановка строгая, как будто из царства разврата попадаешь в библиотеку. Собственно это и есть библиотека. Сотни шкафов с книгами и рабочий стол с двумя креслами - вот и все, что есть на последнем этаже клуба "Шалит".
Оба кресла огромные - в них, как правило, сидят Толстые Ткачи. Одно уже занято - в нем устроился Болт. Шалит и не подумал поздороваться, или протянуть руку, а просто сел напротив. Толстых Ткачей связывало так много.... Можно сказать: они никогда не расставались, и приветствие - вещь для них лишняя.
- Что у тебя? - спросил Шалит. Болт сидел с бокалом пива в руках, Шалит закурил тонкую сигарету.
- Я по просьбе Вольта.
- А что он не мог сам приехать, или позвонить?
- Не мог.
- Понятно. Его сила на исходе?
- Как и моя. Только ты и Фарит свежие как огурцы... ты видишь, к каким метафорам мне приходится прибегать?
- Просто у нас все идет как надо, вот мы и... К тому же я тоже почти на нуле.
- Вольту нужен гениальный сценарий.
- Насколько гениальный?
- Очень. Нам угрожают войной и надо ударить первыми. Здесь только два выхода: зрелищность, или глубина.
- А что мешает сделать фильм зрелищным?
- Я. Чтобы побить спецэффекты Аватара, придется доставать слишком много нового, а это противоречит планам. Нам нужно что-то сверхгениальное.
- Еще одна история про голубых?
- Да, твои силы тоже на исходе. Этим уже никого не удивишь.
- Тогда надо давить на моральные ценности.
- Ну, так ты же у нас, как раз по этой части.
- А, понятно, - Шалит сделал глубокую затяжку и откинулся в кресле. - У Вольта есть сценарий, но он не вписывается в современную мораль.
- Наверное. В любом случае ничего нового он пока придумать не сможет.
- А если подождать очищения?
- Может быть поздно.
- Значит совместное творчество. Но это опасно. Вместе, мы можем выдать такое, что перевернет Мир.
- Да, но не на грани наших сил. В течение недели надо себя опустошить и к среде взяться за дело.
- Мне не нужна неделя, - поморщился Шалит. - Я уже пуст, как жбан самогона, из запасников деревенщины.
- А остальные?
- Фарит единственный, кто еще может родить что-нибудь, но это и хорошо. Один из нас должен быть сильным. Насчет Вольта не знаю и Гнолт...
- Гнолт пуст. Я видел его последнюю книгу. Чушь полная.
- Да? Ну тогда незачем ждать. Давай сейчас.
- А как же...
- Сейчас проверим. Ты звони Вольту и Гнолту, а я Фариту, Мариту и Кольту.
- А здесь есть место, чтобы я уединился?
- А у тебя нет квартиры в Москве?
- Есть. Хорошо съезжу...
Семь Толстых Ткачей
Планета вертится, как веретено, каждый день, вплетая в наши жизни нити непредсказуемости, нити судьбы. С одного конца полушария - это белые нити радости и горя, удач и разочарований - нити жизни. С темной стороны - это черные нити пустоты и отчаянья, раздумий и меланхолии, любви и ненависти. В семи маленьких комнатках по всему миру сидят те, кто умеют плести эти нити. Семь Толстых Ткачей собрались сегодня поработать, и каждый устроился в кресле с неподвижной спинкой, ибо в стандартном, придуманном Болтом в недалеком прошлом, туша Ткачей усидеть неспособна. Каждый Ткач может себе позволить купить Тадж-Махал и работать в нем, но для того чтобы творить волшебство - а именно это и собираются делать семь толстяков - нужна маленькая, тесная и уютная комнатка. Перед Ткачами пылает экран монитора и клавиатура. Окон в комнатах нет, либо они тщательно зашторены. Текстовый редактор открыт и сияет белизной, призывая записать на своем теле шедевр. Как робкая девственница хочет, наконец, лишиться невинности и перейти в другую фазу жизни, так и виртуальная страница требует одеть себя в текст, разорвать плеву и стать чем-то. Первый партнер может оказаться неумехой, тогда страница оденется в рваное одеяло безграмотности, или наоборот, утонет в кружевах лишнего. Это станет для виртуальной страницы большим разочарованием, но даже плохой наряд, лучше пустоты. А если взглянуть с другого угла - полноты. Белая, непорочная ткань экрана, похожа на известняковую плиту. Она целая, полная и несчастная, но если в руках стило, на ней можно высечь все что угодно, убрать лишнюю, никому не нужную белизну полного, и оставить узор в вечности. Но в этот раз страница может оставаться спокойной. Сегодня, руки писателей опытны, и не в первый, и даже не в тысячный, раз ваяют чудо. Делают то, благодаря чему правят Миром.
Толстые руки лежат на клавиатуре, указательные пальцы деликатно поглаживают выпуклости на "F" и "J". Это своеобразный петтинг - прелюдия, перед зачатием со страницей. Их глаза закрыты, но даже если бы кто-то приподнял веки, он не увидел зрачков или радужки. Глаза Семи Толстых Ткачей закатаны настолько назад, что рассматривают собственный мозг. Но вот началось! Губы зашевелились и зашептали. Они находятся на разных концах света, но это не мешает им вести диалог, не мешает настраиваться друг на друга, не мешает вступить в контакт со своим Богом.
- Петли крутим, - сказал Фарит.
- Плетем сети, - согласился Гнолт.
- О нас знают, все на свете, - похвастался Вольт.
- Мир меняем мы сейчас, - констатирует Марит.
- Мир меняется без нас, - возражает Кольт.
- Явись Муза, не молчи! - просит Болт.
- Просят Толстые Ткачи! - представляет всех Шалит.
Прошептав эти строки, они садятся ровно и открывают глаза. У каждого зрачок расширен настолько, что угрожает занять все глазное яблоко. У всех, кроме Шалита, на голове есть хоть какие-то волосы, они начинают завиваться и медленно шевелиться. Они заплетаются, скручиваются, полностью отражая тот хаос, что творится в голове.
- Итак, что мы имеем? - спрашивает Фарит, хотя в комнате он один.
- Нам нужна высокоморальная, или аморальная история? - спрашивает Шалит, находясь за несколько тысяч километров от Вольта.
- Я думаю, как всегда - серединка на половинку, - говорит Вольт.
- Понятно, - сказал Фарит, и его пальцы забегали по клавиатуре. Синхронно с ним, еще шестьдесят пальцев повторяют ту же операцию. - Допустим главная героиня женщина.
- В возрасте, - соглашается Кольт.