Я состроила скептическую гримасу, ничего не могла с собой поделать, очень уж противно здесь коверкали мое имя. Да, вряд ли это выражение моего лица подходило для первого знакомства.
Сэр Алекс окинул меня неодобрительным взглядом (подумаешь, напугал!) и продолжил:
— С этого момента я приказываю вам забыть о классовых различиях, каковы бы они не были, в отряде все должны быть равны. Я считаю это необходимым для дальнейшей слаженности действий. Никаких расшаркиваний и церемоний. Выезжаем прямо сейчас. Наша задача — как можно скорее добраться до Ольверского леса. Пока не достигнем его опушки, никаких остановок и привалов, дальше будем действовать по обстоятельствам. Это все. Выезжаем.
Все как-то резко очутились около своих лошадей, что я даже растерялась. А опомнившись настолько испугалась, как бы не оказаться последней в седле, что даже и не заметила как там очутилась. Всадники направили лошадей к воротам. Я пристроилась в хвосте, молясь, чтобы у моей Звенки проснулся стадный инстинкт, и она ехала за всеми, так что мне не пришлось бы ей управлять.
Молилась я не напрасно. Лошадь и впрямь оказалась умнее меня и покорно поплелась за остальными. По улицам города мы пустили рысью (так, кажется, это называется). Улицы были бедные и некрасивые, дурно пахнущие и мрачные при рассветном солнце, совсем не те, какими мы ехали на турнир. Не осталось и следа от той величавости и того восторга, словно бы под вышитой яркой тканью оказалась грубая дерюжная подкладка. А впрочем, я с самого начала подозревала, что именно так и будет. Влад старался показать мне этот мир с лучшей стороны. С той, которую всегда мечтаешь увидеть. Но боюсь, в этом мой волшебник оказался не очень силен, и теперь мне придется любоваться на все то, что он наверняка, постарался бы скрыть.
Довольно скоро мы достигли городских ворот. Эти тоже были кованными, но без всякой излишней вычурности. Видно было, что их делали для защиты, а не для парадности входа. Ворота были открыты, вероятно, чтобы на нашем пути не возникло лишних задержек и любопытных глаз.
Если до того сидеть в седле было еще терпимо, то после того как мы оказались на широкой дороге за городскими стенами, это стало не то чтобы непереносимым, а просто невозможным. Лошади пошли галопом. И я стала напоминать плохо привязанный мешок все с теми же корнеплодами. Черт! Как им всем удается так сидеть в седле?! Даже нескладный Йозеф достаточно ловко управлялся со своей лошадью. Я же, если так пойдет и дальше, скоро окажусь на земле со сломанной шеей. Боюсь, что в таком случае мне придется проснуться и отказаться от увлекательной идеи собственноручного спасения Влада.
Все это было единственным, о чем я успела подумать, потому что дальше не могла уделять внимание чему-то, кроме желания удержаться в седле.
— Эй!
Я с превеликим трудом заставила себя посмотреть направо, откуда раздался крик.
— Двигайся вместе с лошадью! Не выпускай поводьев! — крикнул, поравнявшийся со мной Алекс.
Черт! А чего я хотела? Конечно, он заметит, что я едва держусь в седле. Дура!
Я зло на него посмотрела, но совету все же последовала. Стало немного легче. Надо приноравливаться. Следить, как это делают остальные. Хотя приноравливайся или нет, а к вечеру я точно не смогу ни сидеть, ни ходить.
Вокруг еще долго тянулась пустынная равнина, самыми высокими растениями на которой были корявые кусты. Что-то вроде шиповника. Да, я рассмотрела. Надо же было хоть как-то отвлекаться. Дорога была явно наезженная, так что я не сомневалась, что скоро она упрется в людское поселение.
Не знаю, много ли времени прошло, я так вымоталась, что потеряла ему счет, но вдали замаячила темная опушка леса. Тут дорога разветвлялась: более широкая и явно более часто используемая ее часть вела куда-то влево, огибая деревья; небольшая же тропка, не рассчитанная на телеги, вела в лес.
К некоторому моему облегчению, на развилке мы остановились. Сэр Алекс что-то серьезно стал обсуждать с щеголеватым рыцарем (совсем из головы у меня вылетело его имя). Но я не хотела к ним подъезжать, что-то мне было совсем нехорошо. Уж не укачало ли на лошади? А что! Вполне и такое могло быть.
Ко мне подъехал сэр Ульрик:
— Как Вы себя… — он сбился, кажется, даже немного порозовел, вспомнив приказ командира нашего малочисленного отряда, и мучительно из себя выдавил, — Ты как?
Такое обращение царапнуло слух, успела я привыкнуть к напыщенной вежливости всего за один день (или за один сон).
— Прекрасно, — провозгласила я, хотя тон мой явно давал понять об обратном, — А ты как?