— Тьфу, на тебя, — негромко рассмеялся Алекс. — Я тут распинаюсь, рассказываю романтическую историю, а у нее главный вопрос, лысеет ли героиня!
— Изначально легенда объявлялась как страшная, поэтому почему бы ей и не лысеть, — проворчала я. — А если серьезно, то это легенда о тех странных красных деревьях? Как они, кстати, называются?
— Попробуй догадаться.
— Неужели, Красноволосая герцогиня?
— Почти. Красная герцогиня.
— А почему я их не видела в лесу?
— Потому что они растут только в этих горах, и только недалеко от Сонных Троп.
— Значит, все-таки горный дух оставил герцогиню у себя?
— Получается, что так.
Я задумчиво уставилась на костер.
— Попытайся все же заснуть, завтра очень тяжелый день.
Обреченно вздохнув, я легла и отвернулась от костра. Будет странно если я всю ночь, как сова, просижу у костра. Придется лежать и считать часы до рассвета. И почему я не умею медитировать?
Утро выдалось сырым и пасмурным. Я продрогла до костей и поэтому сделала вид, что проснулась еще до того, как стоявший на карауле Ульрик начал всех будить. На меня все смотрели обеспокоено, гадая, что не дает мне нормально спать. Я делала вид, что все нормально.
Собрались молча и быстро, не растрачивая драгоценного времени на разговоры и ненужные мелочи. У меня тело словно одеревенело, и я с тоской посматривала в сторону лошадей. Долго ли я еще так выдержу? Всему должен быть предел. Я ранена и больна от бессонницы. Влад, наверняка, знал, что здесь невозможно уснуть, и о реальности ран тоже. Так почему же он меня об этом не предупредил? Боялся разрушить свою красивую легенду? Или с отчаянной бесшабашностью думал, что со мной ничего не случится?
К счастью, мы даже не стали садиться на лошадей: дальше тропы были опасными и животные вполне могли оступиться. Поэтому каждый взял свою конягу за удила, и мы потянулись плотной вереницей через скалы. Впереди шел Вальтер, глядя на его уверенную фигуру, я начинала успокаиваться. Он ни разу не замешкался в выборе дороги, будто всю жизнь провел в этих горах.
Скоро под ногами поплыла белая прозрачная дымка, но я не сразу сообразила, что это такое. Только когда дымка загустела и стала доходить до колен, стало ясно, что таким образом здесь наползают туманы. Чем дальше мы продвигались, тем все больше создавалось впечатление, будто мы постепенно входим в белесое море, и оно с жадным удовольствием поглощает наши тела. Тропа под ногами стала видна очень расплывчато, и я все время опасалась, что наступлю не туда. Скоро и мои спутники стали лишь аморфными тенями, о том, что они состояли из плоти и крови, мне напоминали только их приглушенные разговоры, ржание лошадей и позвякивание упряжи. Все это настолько убаюкивало, что мое измученное тело впало в оцепенение и продолжало двигаться как бы слегка автоматически, не утруждая себя мыслями, зачем, как и что делает.
Внезапно я вздрогнула и осмотрелась вокруг: сплошной туман, не видно даже ближайших уступов скал. Не видно и моих спутников. Наверно они всего лишь на несколько шагов впереди, но от этого мне не становилось менее страшно. Я посильнее вцепилась в повод Звенки, боясь, что смогу умудриться потерять лошадь в этой пелене.
— Алекс! — позвала я, боясь двигаться дальше по тропе, не видя, где мои спутники.
Ответа не было.
— Милана!
Опять тишина. Здесь и вправду нет эха.
— Ульрик! Вальтер!
Если я сейчас буду еще громче орать, то больше шансов, что найдут меня совсем не те, кто надо. Не нравится мне все это.
Я осторожно пошла вперед, каждый раз нащупывая камни под ногами, прежде чем сделать очередной шаг. Очень и очень не хотелось свалиться в какой-нибудь провал, споткнуться о камень и сломать себе ногу или вовсе впечататься лбом в какую-нибудь скалу. Просто заблудиться — глупо, но заблудиться и при этом покалечиться будет глупее в два раза.
Вдруг мне показалось, что я различила какой-то силуэт сквозь туман, затем до меня донесся будто бы приглушенный голос. Я решительно пошла вперед и потащила за собой лошадь. Так, если это свои, то можно будет сделать вид, что и не терялась вовсе. Но внезапно силуэт пропал. Я испуганно остановилась, прислушиваясь. Звук голоса все еще можно было еле-еле различить. Тут же реально и красочно представилось, что я делаю еще один шаг и со страшным воплем падаю в пропасть. Кожу покрыли мурашки.
Продолжая осторожно ощупывать ногой пространство перед собой, прежде чем сделать даже самый небольшой шаг, я все же двинулась вперед на неясный голос. Туман заклубился рядом со мной, словно потревоженное ветром облако, и дальняя фигура стала снова мне видна.