– Возьми отпуск, отвлечешься.
Джон, улыбаясь, хмыкает. За всю свою жизнь он никогда не был в отпуске.
– Война не только здесь, она повсюду, в каждом из нас.
Собеседник вздыхает, почесывая подбородок.
– Философом стал. С чего?
– Помотало. Пойду, проверю, как окоп мальцы нарыли.
– Увидимся.
Джон кивает и спешно уходит, не тот сегодня день для пустой болтовни. Какая-то тоска поселилась в груди и не дает спокойно дышать. Словно мешает что-то.
Джон прохаживается вдоль окопа, ослепительный ярко – желтый шар солнца все так же палит, Джон курит неизвестно какую по счету сигарету. Что с ним не так сегодня? Снова всплывает старое чувство, что должна быть другая жизнь. И отголоски забытой детской мечты призраком проносятся в памяти.
Джон присаживается.
– Мда …
Достает изо рта папиросу и, мельком взглянув на нее, отшвыривает прочь.
– Ну, глянем изнутри.
Солдат прыгает в окоп. Его прыжок растягивается во тьме, внезапно обрушившейся вокруг.
Леня
Ему двадцать семь. Он привлекателен и состоятелен. Очень состоятелен. Точнее, его родители. Это, пожалуй все, что на первый взгляд можно сказать о Лене. Про родителей, глядя на него, не сложно догадаться.
Шикарный загородный особняк расположен в одном из самых престижных и дорогих районов Подмосковья. «Золотая молодежь» развлекается: гремит музыка, на площадке у бассейна «крутит винил» известный ди-джей, настолько известный, что его гонорары поистину космические, но здесь деньги льются рекой. Как и алкоголь. Дорогой, марочный и крепкий. Столы ломятся от закусок, а вышколенные официанты с невозмутимыми лицами ловко снуют между в меру и не в меру пьяными гостями.
На лужайке у дома, в стороне от основной массы, держа в руках тяжелые, граненые стаканы с виски стоят Леня с другом. У друга язык и ноги уже заплетаются и, каким чудом он еще удерживает вертикальное положение, является загадкой.
– Б…б… бабенка та была ничего, но не.. не нашего уровня.
Леня залпом глотает виски и, сморщившись, выдыхает воздух в кулак.
– Какая тебе разница кого тр*ть?
– Наши девочки чищ-ще.
– И разгребай потом проблемы с предками. Че нашу чистенькую испортили? А их чистенькая, гуляет как су** последняя с пеленок.
– Да ладно. Тебя – то никто не прижмет. Батя… со всеми договорится.
– Да че-то сливается по ходу, – в глазах Лени загорается ненависть. – Моралистом стал на хрен. Феррари зажал, козел. Говорит работать пора, тогда и подарю. Урод.
Последнее слово он просто выплевывает, глядя на большие окна отцовской спальни на третьем этаже.
– У моих тоже задвиги случаются, пройдет. Пойдем, знобит меня.
Пошатываясь, парни направляются в сторону дома.
– Че за хрень?
Нога Лени увязает в простой земле, словно в болотной жиже. С трудом, он пытается вытащить ногу из появляющейся трещины. Приятель, шатаясь, неуклюже пытается ему помочь, но Леня отмахивается.
– Да иди ты, я сам.
Приятель обижается, и надув губы, бросает стакан. А затем, круто развернувшись, уверенным шагом идет к веселящейся компании и искрящейся воде бассейна. Там, предсказуемо, координация ему изменяет и роняет перепившее тело в бассейн. Освежиться. С тучей брызг и девчачьим визгом.
Но Лене не до того. Неожиданно легко нога поддается, а трещина в земле стремительно расширяется.
– Че за хрень? Уволю этого гребанного садовника.
На глазах, трещина становится бездонной пропастью, а край земли, вместе со стоящим на ней Леней, неторопливо, как в замедленной съемке, обрушивается вниз.
Падая, Леня орет и машет руками. Кругом смыкается темнота.
Лера
Просторная комната наполнена светом. Здесь мало мебели и приятно свежо. Прозрачно – голубые занавеси на огромном окне раздуваются от легкого летнего ветерка.
В центре комнаты у мольберта, с палитрой в руках стоит миловидная и миниатюрная Лера. Темные волосы девушки убраны в хвост, на белой легкой рубашке ни следа краски. Закусив губу и прищурив синие глаза, Лера критически смотрит на свое творенье. Вся жизнь девушки – это рисунок. Прежде ручки, она взяла в ладонь кисть и краски. Она рисовала всегда и везде и сейчас, в двадцать лет, преподает на кафедре и выставляется на престижных выставках, закончив художественную академию экстерном два года назад.
Милая, открытая и доверчивая она живет в немного ином измерении, чем остальные люди. Мать с отцом переживают, что у нее нет даже кавалера, что уж говорить о любимом, а девочка между тем – красавица. Но все мысли и чувства Леры отданы одной страсти – рисованию.