Вслед за установлением власти Советов началась созидательная работа по ее организации и упрочению. Молодая коммунистка Софья Кривая принимает в ней самое активное участие. В начале 1918 года большевики Челябинска избирают ее членом городского комитета РСДРП(б).
1 Мая 1918 года в городе состоялся первомайский митинг. Вот что вспоминал о нем позднее его участник известный советский писатель Ю. И. Либединский:
«От имени союза учащейся молодежи «Третий Интернационал» я выступил тогда на первомайском митинге и говорил, что мы — будущая интеллигенция, которая до конца пойдет с рабочим классом и крестьянством.
Да, я давал тогда обещание, а на трибуне стояли челябинские большевики — Елькин, Васенко, Колющенко, Соня Кривая. Никто из них, так рвавшихся в будущее, не пережил двух тяжелых — восемнадцатого, девятнадцатого годов. Дутовский фронт, белый офицерский самосуд, контрразведчики покончили с ними. Но их именами называются улицы в родном Челябинске, и, отправляясь на великую битву с врагами социалистического Отечества, я в воображении вновь прохожу мимо них, стоящих на маленькой трибуне. Чернявый Елькин в блестящей кожаной куртке, небритый Колющенко — у него наружность заводского рабочего. Солнце в кудрях Сони и синий весенний лед внизу по реке Миасс…»
Кипучая натура Сони не оставляла ее в покое. Соня работает в партии и профсоюзах, выбирая себе наиболее трудные участки. Вот почему, когда поднял мятеж чехословацкий корпус, она сказала без колебаний:
— Я остаюсь. Здесь я нужнее для партии.
Белый террор
Все произошло настолько стремительно, что поначалу многие даже не поверили в свершившееся:
— Ложились спать при Советской власти, а проснулись при белочехах.
Никто еще не знал, что способствовало столь быстрому перевороту власти. Не знали челябинцы, что эсеры и меньшевики создали в городе свой подпольный комитет, вошли в сговор с белочехами. Их люди были заблаговременно и тайно расставлены и ждали начала мятежа.
Как только город был захвачен чехами, вылезло из нор русское контрреволюционное офицерство. Оно собралось в одном из домов. Верховодил полковник Сорочинский. Он был вне себя. Оказывается, большевики провели массовый митинг рабочих и служащих станции Челябинск.
— Как это могло случиться? Где были наши люди? — негодовал полковник.
— Большевики опередили нас.
— Что значит опередили? А для вас, капитан, есть особое задание, — обратился Сорочинский к капитану Савицкому. — Первое, что надо сделать вам со своими людьми, — это разгромить городской комитет большевиков. Главное — захватить их списки. По имеющимся у нас сведениям большевиков в городе более двух тысяч человек. Добудем списки — арестуем и уничтожим всех. Их горком расположен вот здесь, — указал полковник место на схеме города. — Операция должна быть проведена быстро.
По городу прокатилась волна арестов. А за каждым арестом — жестокая расправа. Были арестованы член городского комитета партии и президиума Совета Д. В. Колющенко, начальник штаба охраны города М. А. Болейко, депутаты Совета Ш. А. Гозиосский, В. И. Могильников, П. Н. Тряскин.
В ночь на 3 июня контрразведка белых передала их в руки казаков, якобы для отконвоирования в тюрьму.
По дороге у ручья Игуменки произошла кровавая расправа.
Опорным пунктом белых являлась станция Аргаяш, захваченная еще 27 мая. Первоначально белочехам не удавалось продвинуться дальше этой станции. В районе Аргаяша, как вспоминал Л. М. Ильинский, бывший комиссар просвещения в Челябинске, Е. Л. Васенко должен был перейти линию фронта и перебраться в Екатеринбург, где еще 29 мая был образован революционный штаб Уральской области.
Перед отъездом из Челябинска Е. Л. Васенко встретился с С. А. Кривой.
— Как условились, Софья Авсеевна, на вас возлагается организация связи. Назначьте, куда прибыть связному из Екатеринбурга.
— Явка в зареченской аптеке. Спросить меня. Пароль: «Есть ли микстура по рецепту доктора Мазина?» Отзыв: «Микстуры нет, есть порошки». На обертке будут указаны время и место встречи.
И вот теперь на станции Аргаяш, сидя на траве с солдатами и штатскими пассажирами, Евдоким Лукьянович ждал связного.
Станционный колокол отбил прибытие еще одного эшелона.
— Не будет ли спички, солдат?
— Спички? Нет. Есть зажигалка.