Глава 6. И все шло хорошо и по плану
И все шло хорошо. А как говорил Зондик, даже по плану. Наступила настоящая зима, снежная и морозная, напоминая красивыми узорами на окнах о предстоящих каникулах и славном надвигающемся празднике Новом годе. Каждый день, словно яркие лампочки на гирлянде, повсюду по Лихославлю, в витринах магазинов и просто в окнах домов, зажигались нарядные елочки. Каждый ждал праздника. Тем более, мирная жизнь в школе наладилась, 8 “Б” словно подменили. Острецовы блистали на спортивных выступлениях и по всем каналам телевидения, дисциплина и оценки подтянулись. Особенно хорошо шел английский. По ним скучали счастливые и гордые родители и загрустившие оперуполномоченные, лишенные премии за поднявшийся процент нераскрытых дел.
Братки, занятые по уши общественной жизнью, тем более в канун Нового года, когда в дом инвалидов завозили новое оборудование, коляски, медикаменты, подарки, купленные на деньги спонсоров и просто неравнодушных людей, бесчисленных подписчиков с социальных страниц пацанов, не прекращали там же в палатах своих новых соратников и друзей подготовку к экзаменам, которые хоть и ждали в мае, но с таким ритмом жизни и набором дел, это время не казалось совсем уж далеким. Ребята пропадали с утра до ночи, а вместе с ними Сережа Яковлев и Яша Сенчин, которым тоже нашлась работка.
Сережа Яковлев, с легкого словца Сони теперь названный Сережей Поповичем, один был способен разгрузить целый грузовик с тяжелыми вещами. А еще мог, например, перенести шкаф с одного этажа на другой и назад, если вдруг понадобится. Короче, был незаменим в качестве геркулеса местного значения. За красоту и настоящую богатырскую силушку его обожали все медсестры, а также приходящие навестить своих родственников племянницы с дочками и внучками. Каждый мечтал иметь такого друга, как Сережа, который радовал восхищенную публику, внося оживление в монотонную жизнь дома инвалидов еженедельными рекордами. То, словно спичечную коробочку, одним пальцем руки перенесет с одного места на другое здоровенный холодильник. На следующей неделе возьмется старые шкафы перетаскивать целыми горами. Ну а когда дело дошло до ремонта постамента, на котором возвышался старый танк, установленный прямо перед главным входом, Сережа самостоятельно разобрал его, как конструктор, отремонтировал постамент, помыл-почистил танк и установил все это на место в одиночку.
После этого случая директор дома инвалидов, подстрекаемый восхищенными активистами, позвонил на телевидение, радио и заодно написал письмо в Книгу рекордов Гиннеса, чтоб запечатлеть богатырские чудеса Сережи. Самое интересное: оказалось танки – это не предел. Одна телевизионная программа, как раз посвященная поиску таких самородков, предложила Сереже посоревноваться с силачами из других городов России, которые тоже не уступали в силушке: таскали автобусы одной левой, грузили поезда только правой и даже волокли баржи, держа веревку лишь зубами… Сережа в принципе был не против, если это не помешает учебе в школе, где по-прежнему страдала математика. Но помочь с математикой вызвалась сразу сотня-другая девчонок, тех самых дочек-внучек и племянниц, что ежедневно вздыхали по богатырю, встречая его в городе, где он за какие-то пару месяцев сделался настоящей знаменитостью. В общем, богатырь Попович, сам того не желая, вдруг из простого восьмиклассника стал примером для подражания, восхищения и даже гордости школы. Братки и Яша посмеивались друг над другом, но в душе тоже невероятно гордились, что знакомы с таким самородком. Настоящим живым русским богатырем.
Теперь про Яшу, у которого тоже за эти три месяца изменилась жизнь. Причем неожиданно и в самую лучшую сторону.
Яша вдруг обнаружил в себе недюжинный интерес к психологии. Мог часами выслушивать собеседника, с которым приключилась та или иная беда в прошлом, и вместе с ним находить жизненные решения в настоящем. Яше нравилось общаться, чего раньше не наблюдалось. Разговоры с «повидавшими жизнь» людьми из дома инвалидов, где они пропадали вместе с Сережей и братками, вдруг сбросили с него вечную маску ироничного насмешника, сделав внимательным слушателем. Он неожиданно стал серьезным и сострадательным к чужим мыслям и чужим бедам, которые чужие души пытались заткнуть в самые дальние уголки своего сознания. А он их слышал и уважал и больше не высмеивал. За эти разговоры, за умение выслушать и помочь увидеть свет в конце тоннеля Сенчина прозвали Провидцем.
Родители тоже не узнавали сына и списывали эти положительные изменения на продуктивное общение с психологом раз в неделю, которое, кстати, пришлось отменить за неимением более проблем в общении ни со сверстниками, ни с обществом в целом. Общество, кстати, души не чаяло в Провидце, посылая благодарности родителям за чудесного ребенка, воспитанного и мудрого не по годам.