Дети закричали и заулюлюкали, а гордый папа поднял кулак вверх, готовый прям сейчас броситься в атаку. Пока его не усадила на пол мама. А в стену не начали стучать соседи, в этот поздний час разбуженные куражем папы.
– Сначала надо спасти Макса, – напомнил класс.
– Да-да! Правильно, ребята, правильно, – приходил в себя чуть успокоенный папа.
– Итак, папа отвезет группу специального назначения в Москву.
Группа, как по команде встала.
– Ваша задача проникнуть в Алькатрас и спасти мана, – скомандовала Соня. – Я буду находиться здесь и попробую вести вас свозь стены, через Яшину голову.
– Мои антенки на прямой связи, – улыбнулся Провидец и потрогал густую шевелюру, действительно высившуюся торчком, как большая антенна.
– Мы проникнем в тюрьму, где мучают милых обезьянок, – тоже взбодрились Оля и Лиза.
– Есть идея захватить с собой пару дельных ребят, – предложил Сережа Яковлев. – Они серьезные. Могут дать отпор и остановить охрану. Хотя я и один могу справиться. Но три котелка лучше одного варят, – хрустнул мощной шеей богатырь.
– Уверен в них? – спросил папа.
– Как в себе, – твердо ответил богатырь.
– Зови.
– Остальные ребята расходятся домой. В случае успеха операции да, собственно, и в случае провала – ваша задача прикрыть группу специального назначения и создать алиби, а также, когда начнется буря, – встать всем телом против врага, – повторила Соня за папой, и папа опять выбросил кулак в воздух. Да!
– У меня Яша Сенчин ночует…
– У меня Сережа…
– Хитрули на Кирова, 6… – расхватали алиби одноклассники и тихо разошлись по домам, держа пальцы крестиком, чтоб ночная операция по спасению Макса Водянова прошла с успехом.
Соня же подошла к каждому из волшебной группы и вложила в руки свои резинки и невидимки, снятые с волос.
– Это будет нашей связью. А мне нужны ваши вещи, чтоб чувствовать вас.
Каждый достал какую-то свою деталь, ключи, помадку, монетку и отдал Соне.
Группа спецназа была готова двинуться на Москву, папа сверился с адресом Алькатраса, где держали мальчика, пока «Братство света» названивало своим сообщникам, прося братской помощи. Братки примчались через пятнадцать минут на своем двухприводном, приняли задание и при распределении пассажиров, выбрали себе гуттаперчевых хитруль под хихиканье Сережи и Яши, которые давно заметили неравнодушие со стороны братанов в сторону криминальных гимнасток, которые, к слову, тоже смутились и зарделись, исподтишка посматривая на бывших хулиганов.
И таким караваном, или точнее отрядом, двинулись на Москву.
В то же самое время Соня легла на диван, с ней осталась взволнованная мама, готовая прийти на помощь по первому зову, хотя судя по бледному виду, помощь требовалась скорее ей.
Соня сама очень волновалась, потому что от ее способностей и навыков в образоваянии, то есть способности увидеть себя там, где нужно, теперь зависела жизнь ее друга. А ответственность всегда является большей нагрузкой. И одно дело представлять грушу, а другое дело – летать по небу.
– Ничего не бойся, девочка, – утешала Яснолада.
– Покажи то, чему научилась. Сделай дело хорошо. А дальше будь, что будет! – успокаивал Белогур.
Соня с закрытыми глазами мысленно присела на краешке кровати, легко вздохнула и спросила темноту:
– Белогурчик, Ясноладочка, Гобохорчик, Зондичек, а я вас когда-нибудь увижу?
– Конечно, деточка, – увещевали голоса. – Мы всегда рядом, но наступит время, твоя сила увеличится, и ты сможешь увидеть нас.
– Это хорошо, – согласилась Соня и отправилась в прихожую, надела свои зимние куртку и шапку, натянула сапоги, перед выходом оглянулась назад, довольно отметив, как мама мирно уснула рядышком с ней, спящей на диване. И спокойно побрела вниз по лестнице, держась за деревянный лакированный поручень. А на улице, взглянув в темно-синее небо, по которому быстро-быстро бежали облака, сказала им:
– Туда меня несите, где Максик Водянов находится! – и легко, словно воздушный шарик, взмыла вверх, хватаясь за одно резвое облачко, которое как по команде ринулось вперед, перегоняя остальные.
Соня заликовала и покрепче ухватилась за своего перистого конька, весело взглянув на луну, такую яркую и пушистую, будто укутанную зимней пуховой шапкой с подсветкой, а потом вниз, заметив блестящие магистрали дорог, по которым, как она чувствовала, где-то едут две машины: там сидят ребята и папа, крепко держа в руках ее невидимки и резинки. Их сердца бились в унисон с ее сердцем, большим и живым, которому одновременно были видны и небо с бегущими облаками, и она сама с помадками и монетками в кармане, мигающими словно маячки, и, самое главное, больница, гигантское здание из бетона и стекла, квадратное, словно зеркало, оно переливалось отражениями облачков, которые вдруг застопорились прямо над ним, будто у автобусной остановки. Там внутри тоже билось сердце. Большое красное, как яблоко. Билось пятьсот ударов в минуту, как и положено.