Раз такое дело, пришлось праздничный концерт, запланированный на предпоследний день, перенести на сегодняшний, как последний. А эта новость затмила другие, потому что певцы, плясуны, бабы-еги, репки и елочки забегали как ошалелые в поисках: кто слов, кто костюмов, а кто – дневников.
– Я вот что вам скажу, – проговорил Яша заговорщическим голосом, когда могучая кучка или, как выражалась Соня, группа специального назначения, сидела на последнем ряду актового зала и размышляла.
– Я почувствовал нечто странное там в больнице… – не закончил он, не зная как бы получше описать то, что услышал, почувствовал, уловил в стеклянно-бетонном склепе, где ждали пересадку сердца или еще каких-то операций разные люди и, видимо, нелюди.
– И мы тоже! – закивали близняшки. – Там стоял запах… лис. Ну таких, как мы…
– И Макс обмолвился, что там были еще маны… – добавил Сережа Яковлев.
– Это необычная больница, да, Эфа?
– Да, и мне кажется, нам еще предстоит туда вернуться… После того, как завершим это дело. У меня есть план.
А план был простой: восьмиклассники должны были разделиться на дружины, которые станут присматривать за внутренним движением на этажах. Особое внимание требовалось уделить входу-выходу из школы, хоть там и сидел охранник, и дверь всегда была заперта.
Но это был только первый круг дозора. Вторым кругом присмотра за школой взялись стоять папа с мамой и бывшие лихославские братки, которые вызвали на подмогу парочку проверенных людей – патрулировать ближайшие улицы, на пересечении которых стояла школа.
Наконец, имелся еще и третий круг… на всякий случай.
– Только я одного, Эфа, не пойму, – засомневался Яша, теребя волосы, – какой смысл спасать школу, если, как ты говоришь, судьбой ПРОНАБУ уже все решено?
– И почему Гобохор и другие нас оставили в самый ответственный момент? – заверещали рыжие хитрули. – Ведь мы ж еще дети…
– Потому что смелые должны проверить на прочность саму судьбу, раз на кону стоит мир, – за Соню ответил Сережа. – Как за маньяками бегать и школу прогуливать? – так вы не дети, – бросил он рыжим, которые тут же притихли, пристыженные.
Соня вдруг привстала, стала руками искать что-то в карманах и никак не могла найти.
– Что? Что? – заинтересовались ребята, видя взволнованную предводительницу.
– Началось! – страшным шепотом вместо Сони ответила директор школы Екатерина Олеговна, неожиданно возникнув позади компании.
От такого внезапного появления и от страшного шепота, а еще от горящего взгляда директрисы, которая показалась восьмиклассникам очень странной, ребята аж подпрыгнули, а девочки взвизгнули. И мурашки побежали по коже, когда восьмиклассники заметили других бегущих учителей: физрука Станислава Викторовича и учительницу физики и классрука Антонину Сергеевну. Они должны были сейчас находиться на уроках, но бежали сюда с видом, будто где-то начался пожар.
– А что с вашими глазами, Антонина…? – не договорил обомлевший Яша, завидевший яркий свет, которым полыхнули взоры физички и физрука, попирая все законы физики, а заодно физкультуры с гимнастикой.
Восьмиклассники, кроме Сони, стали пятиться назад против такой черной магии.
– Вызывай Гобохора и Белогура, детка. Началось! – скомандовала директриса.
– Русалочьи дни, Екатерина Олеговна, – тихим голоском напомнила хмурая Соня, прозревая насчет магии, которая уступает место другой магии.
Директриса обратилась к коллегам, и они зашептались на каком-то неизвестном языке. Хотя Острецовы, прекрасно владевшие разговорным английским, пытались прислушаться, как обычно любопытные до чужих разговоров, но так ничего и не разобрали.
– Древне-венерианский, – вдруг поведал навострившим уши гуттаперчевым хитрулям физрук, – вы б все равно не поняли…
Близняшки попятились от Станислава Викторовича, как от чумы.
– Да-да, русалочьи дни. Я совсем забыла. Значит, дела обстоят еще хуже, чем мы думали… – подтвердила директриса, закусывая губу, но не меняясь в лице. – Но ничего. От этого задача не меняется. Слушайте меня внимательно, ребята, – собралась с духом молодая женщина. – У нас с вами на все про все есть тридцать минут, на которые мы с коллегами смогли заморозить школу, до того момента, когда… когда действие проклятья возымеет силу.
Я знаю, что вами была сформирована группа специального назначения, имеющая волшебные способности, – начала директриса и зачем-то стала снимать директорский пиджак, выворачивая его наизнанку, а потом одевая вновь. Пиджачок оказался непростым: изнутри он весь был вышит красивыми узорами, которые вдруг полыхнули ярким светом. То же самое проделали учителя физкультуры и физики, у которых пиджачки оказались разными, но все же скроенными в одном стиле.